сотворило Оно. Однако вся остальная жизнь во вселенной создана вашей расой?!
– Гвиирл – юная особа и склонна использовать неточные формулировки, – ответил Бинго. – Она неверно выразилась, говоря, что жизнь во вселенной создана нами. Правильнее было бы сказать, что она существует благодаря нам.
– Это как понимать? – спросил Саймон.
– Много миллиардов лет назад мы приступили к научному изучению всех имеющихся планет. С этой целью мы начали отправлять на разведку специальные экспедиции. Увы, те нигде не нашли ни малейших признаков жизни. Но нас интересовала геохимия планет и прочие вещи в этом же духе. Поэтому мы стали отправлять экспедиции научные. Эти экспедиции строили свои базы, те самые башни, которые ты, вне всякого сомнения, видел. Исследователи задерживались на планетах подолгу – по крайней мере с твоей эфемерной точки зрения. Мусор и экскременты они выбрасывали в похожее на суп первобытное море рядом со своими башнями. Отбросы содержали в себе микроорганизмы, которые не просто комфортно чувствовали себе в этих морях, но со временем начали эволюционировать в формы жизни высшего порядка. Поэтому наши ученые задержались там, чтобы наблюдать за их развитием.
Бинго умолк, чтобы сделать очередной глоток пива.
– В общем, жизнь на этих планетах была случайным недоразумением.
Саймон был потрясен. Вот те раз! Оказывается, он был конечным продуктом процесса, начало которому положило тараканье дерьмо.
– Такое начало ничем не хуже любого другого, – добавил Бинго, как будто прочел его мысли.
– Тогда почему в моей галактике ваших башен нет? – спросил Саймон, помолчав.
– Жизнь там показалась нам бесперспективной, – ответил Бинго.
Саймон покраснел. Гвиирл хихикнула. Бинго разразился громогласным хохотом и даже хлопнул себя по передним бедрам. Впрочем, вскоре хохот перешел в сип и хрип. Гвиирл была вынуждена хлопнуть главтаракана по спине и влить ему в горло немного пива.
– Шутка, сынок, – ответил Бинго, вытирая слезы. – Просто нас отозвали прежде, чем мы успели построить там базы. Причина же вот в чем. Мы построили гигантский компьютер и начали вводить в него все необходимые данные. На это ушла пара миллиардов лет, включая время, требуемое на то, чтобы компьютер переварил информацию. После этого он начал выдавать ответы, и необходимость исследовательских полетов отпала. Было достаточно задать компьютеру вопрос, и он сообщал нам, что мы найдем на той или иной планете. Поэтому все Клерун-Гоффы собрали вещички и вернулись домой.
– Все равно не понимаю, – сказал Саймон.
– Но так оно и было! Мне уже три миллиарда лет как известно, что ровно в 10:32 утра, 1 апреля, 8,120,006,000 года П. С. по земному летоисчислению перед мной предстанет омерзительного вида, играющее на банджо, жалкое двуногое существо по имени Саймон Вагстафф. Кстати, П. С. означает «После Сотворения». И это двуногое существо задаст мне кое-какие вопросы, на которые получит от меня ответы.
– Но как ты мог это знать? – спросил Саймон.
– Говно вопрос, – ответил главтаракан. – Как только Вселенная приобретает определенную структуру, все последующие события в ней легко предсказуемы. Это все равно, что подтолкнуть мяч для боулинга.
– Пожалуй, я лучше сяду, – сказал Саймон. – Кстати, подушка мне тоже бы пригодилась. Спасибо, Гвиирл. Но, Ваша Древность, а как насчет такой вещи, как случайность?
– Ее просто не существует. То, что кажется случайностью, на самом деле – невежество со стороны наблюдателя. Знай он больше, он бы понял, что события просто не могли развиваться иначе.
– И все равно не понимаю, – признался Саймон.
– Просто, сынок, ты тугодум: скорость мыслительных процессов крайне мала, – ответил Бинго. – Глотни-ка лучше еще пивка. А то ты какой-то бледный. Я ведь уже сказал, что до появления компьютера, мы были, как все. Слепы по причине невежества. Но как только компьютер начал выдавать предсказания, мы получили возможность узнавать не только то, что было, но и то, что будет. Я мог бы назвать тебе точный момент моей смерти. Но не скажу, потому что не знаю его сам. Предпочитаю оставаться в неведении. Когда все знаешь, жизнь становится не интересна. Оно первым поняло это.
– Можно мне еще одно пиво? – спросил Саймон.
– Разумеется. Пей, сколько влезет.
– А как же Оно? – спросил Саймон. – Откуда Оно взялось?
– Этих данных в компьютере нет, – ответил Бинго и впервые надолго умолк. Затем его веки смежились, и он захрапел. Гвиирл с минуту громко кашляла, и веки приподнялись снова. Саймон заглянул в огромные, с красными прожилками глаза.
– Где было Оно? Ах, да. Наверно, Оно говорило мне, откуда Оно взялось и чем занималось до того, как сотворило Вселенную. Но это было так давно, что я уже не помню. При условии, конечно, что Оно что-то об этом сказало. В любом случае, какая разница? Даже знай я, это никак не повлияло бы на то, что со мной будет, а это, по-моему, самое главное.
– Черт побери! – воскликнул Саймон, дрожа от отчаяния и возмущения. – И что же будет с тобой?
– Что? Я умру и мое набальзамированное тело в течение нескольких миллионов лет будет выставлено на всеобщее обозрение. После чего оно начнет рассыпаться. Вот и все. Вашего покорного слуги больше не будет. Ибо нет никакой загробной жизни. Это я знаю точно. Потому что точно помню, как Оно говорило это мне. – Старый таракан на минуту задумался и добавил: – Если не ошибаюсь.
– Но зачем тогда Оно сотворило нас? – в отчаянии вскричал Саймон.
– Взгляни на Вселенную. Очевидно, ее сотворил ученый, иначе она просто не могла бы стать объектом научного анализа. Наша Вселенная, как и все другие, сотворенные Им, это, по сути, научные эксперименты. Оно – носитель высшего знания. Но что самое любопытное, Оно, будучи всесильным, стерло части собственного сознания. Таким образом, Оно не знает, что произойдет в будущем.
Наверно, именно поэтому Оно не вернулось с обеденного перерыва. Оно стерло память даже о собственном творении и поэтому не знало, что должно вернуться на важную встречу со мной. Мне рассказывали, будто люди видели, как Оно в растерянности бродило по городу. Только Оно известно, где Оно сейчас, но, возможно, этого не знает даже Оно. Все может быть. В любом случае, в какой бы Вселенной Оно ни находилось, когда та схлопнется в огромный огненный шар, Оно, вероятно, вернется сюда, чтобы взглянуть, что в конце концов вышло.
– Но почему? – выкрикнул Саймон, вставая со стула. – Почему? Почему? Неужели Оно не ведало, на какие страдания, какие муки оно обрекает сикстилионы сикстиллионов живых существ? И все это зря?
– Да, – ответил Бинго.
– Но почему? – крикнул Саймон Вагстафф. – Почему? Почему? Почему?
Старина Бинго допил пиво, отрыгнул и сказал:
– А почему нет?
