(самому инженеру не было и тридцати), жена ни на что не жаловалась. «Вот жеж декабристка, из Питера и в глушь, да ещё муж — сифилитик» - Продолжал внутренний диалог Анатолий.
- С кем блуд то свой ещё тешил, болезный? Не ври мне! Священникам и врачам врать — последнее дело, себе только хуже сделаешь! - Строго прикрикнул на пациента Толя.
Тот божился, что ни с кем после свадьбы. Женаты были полтора года, здесь, на Урале — жили почти год.
- Придется и вашу жену сюда вызывать, лечить будем обоих, болезнь такая, передается через прелюбодейство. Хорошо ещё, что у вас пока детей нет. Ферштейн? - Вопросил Анатолий.
- Яволь, херр доктор! - ответил инженер и залаял что-то по немецки.
- Так ты что, немец?! - изумился доктор.
- Русский! - С негодованием отверг его инсинуации инженер. - Окончил Горное училище, изучал арифметику и алгебру, геометрию, языки, минералогию, металлургию, маркшейдерское искусство, рисование, химию, механику, гидравлику, физику! А так же музыку, пение и театральное искусство, факультативно!
- Ох, е...! Вылечим тебя, голубчик, обязательно вылечим! И жену! Только курс лечения подольше придется провести, раз ты такой образованный. Это крестьян вылечить проще пареной репы, а людей образованных сложнее и дольше! - Назидательно произнес Толя, про себя подумав: «Пусть его в оборот берут, хоть Егор, хоть Расул, чай — медицина не бесплатная, будет отрабатывать».
А через несколько часов принесли третьего пациента из Уфалея, с перетянутой ногой и пулей в ней же. Серёга, не отягощенный клятвой Гиппократу, к пациенту жалости и сострадания не испытывал: «Толян, этому барбосу когда пулю доставать будете — обезбола не давайте. И рану чистите на живую. А потом, когда у него заражение начнется — отрезайте ему ногу по самую шею, он с ножом додумался на нас прыгнуть».
Когда Серёга ушел, Толян подмигнул еле сдерживающему стоны мужику: «Не ссы, хорошо всё сделаем! Мы врачи, клятву давали, а вот за Серёгу — не ручаюсь. Он ведь, как мы тебя подлечим — опять тебя к нам наладит, так что если о чем тебя спрашивать будет — ты к нему со всем уважением, понял?!»
Анатолий Александрович, обрадованный таким пациентом — срочно собрал детей и Олега (придержать пациента, если что), который и своих привел. Провел лекцию о необходимости стерильности при операции, выдал им марлевые повязки времен ковида и пациента поволокли в операционную, подготовленную и стерилизованную. По крайней мере — полы с хлорной известью протерли и провели кварцевание лампой, снятой с ФАПа. После чего дети потренировались на нем, подготавливая к операции. Дали им разрезать штаны и обеспечить доступ к ране. Затем Анатолий дезинфицировал кожу вокруг раны, обколол лидокаином по тарифу эконом и приступил к экстракции пули. Все проводимые манипуляции он озвучивал по нескольку раз, следя, чтоб усвоили и поняли.
Наложив швы и утерев со лба пот, сказал студентам: «Вот таким образом следует действовать!» На что дети возмущенно загалдели: «Как же так, Анатолий Александрович, вы же всё сами сделали! А как же мы, мы тоже хотим!»
- Тихо! Ещё не вечер, если пациенту не давать антибиотики — рана обязательно воспалится и вот чистить я вам доверю, попрактикуетесь!
- Всё равно нечестно, Анатолий Александрович, вы же рану стрептомицином присыпали! - Не унимались дети.
- Не расстраивайтесь! Есть большая вероятность того, что если наш участковый с ним не договорится, то пациенту прострелят вторую ногу, тогда и у вас будет возможность на практике проверить полученные знания!
- Ура! - Закричала Маня. - Я папу попрошу, чтоб он ему в двух местах ногу прострелил! Чтоб на всех хватило!
- Хм, ну ладно, всё, пойдемте, пациенту требуется покой! - Увел всех Анатолий.
Пришедшему вечером навестить пациента после операции Сергею он выложил всё, что знал - не запираясь...
Глава 20
Жаль, нет ружья... конец ноября — начало декабря 1796 г.
— Вот что ты скёшься, Егор? — Ксюша пытливо уставилась на него. — Весь вечер! Намылился куда?
«Вот ведь детектор лжи ходячий!» — Восхитился про себя Егор: «Ничо от неё не скроешь, реально — баба сердцем чует!» Вслух, однако — промямлил: «Ну тут это, Ксюша, сама понимаешь — собрание у нас. И батя твой тоже будет!»
