— Каким образом? — поднял брови Алексей.
— От вас веет опасностью, — помедлив, ответил Санин.
— Вот как? — Алексей поудобнее устроился в кресле. — Не думал, что вы чувствуете такие вещи.
— Чувствую, — кивнул Санин. — Я видел, как Павел медленно превращался в зомби, следуя своей идеологии. И я вижу, что вы чрезвычайно усилили в себе звериное начало, воюя с врагом. Это у вас на лице, в походке, во всех движениях. Не обижайтесь, Алексей, но вы умный, сильный, опасный… зверь.
— Вы правы, — смутился Алексей, немало удивленный таким точным анализом. — Я и сам это чувствую. Но что с этим делать? Я очень много тренировался в искусстве стрельбы. В последний год серьезно занялся рукопашным боем. Вы знаете, интуиция неоднократно помогала мне выживать и побеждать в бою. Но именно это и усилило во мне звериные инстинкты.
— И что вы делали, чтобы справиться с этим?
— Беседовал со священниками. С психиатром.
— И какой результат?
— Никакого. Они просто не в состоянии понять проблему. Они не понимают состояние сильного человека. Я способен за короткий срок лишить жизни несколько противников. Я сильный боец. Вы себе не представляете, что чувствует человек, который заходит в комнату, где сидит множество людей, и понимает, что они просто не в состоянии оказать ему сопротивление, что он может уничтожить их за считанные минуты, что он хозяин положения. Я понимаю, что это сила, за которую надо платить. Я готов к этому. Но оказалось, что эта сила обладает собственным сознанием и может подчинять себе. Но можно подчинить и ее. Этот поединок теперь главный в моей жизни. Но что я могу объяснить людям, не знающим, что такое настоящая сила?
— А вы не пробовали поискать тех, кто с этой силой встречался и успешно выдержал поединок? — склонил голову набок Санин.
— Я вообще-то искал тех, кто разбирается в психологии, — пояснил Алексей.
— Допускаю, что вы их нашли, — улыбнулся Санин. — Только они не разбираются в психологии сильных людей. Вот вы, опытный боец, будете расспрашивать о психологии боя людей, которые никогда не выходили на борцовский ковер и не брали в руки револьвера? Не будете. Так как же вы собирались беседовать на темы о силе со слабыми людьми? Может быть, они блестяще знают психологию запуганного, закомплексованного человека. Но вы-то сами себя таким не считаете. Нормальный человек не ходит лечить зубы к ортопеду. Чтобы задать вопрос о силе, вам нужно найти собеседника, который будет не слабее вас. Может, он не будет обладать навыками профессионального психолога, но я уверен, что сможет дать вам нужный совет. Как я помню из ваших рассказов, ваш наставник по стрельбе не блистал ни педагогическим талантом, ни риторикой. Однако, как понимаю, стрелять вы научились неплохо.
— Возможно, вы правы, — проговорил Алексей. — Я подумаю над этим.
— Не обижайтесь, дорогой, — вздохнул Санин, — но я еще больше вас огорчу. Вы побеждали только потому, что дрались с такими же зверями, как и вы. Только противники были слабее вас. Ваша встреча в бою с более развитым человеком, скорее всего, закончилась бы для вас трагически.
— Видите ли, — Алексей улыбнулся, пытаясь объяснить не сведущему в боевом искусстве человеку элементарные вещи, — если в бою не действовать интуитивно, а полагаться на рассудок, то значительно выше вероятность ошибиться. Кроме того, реакция, идущая от мозга, всегда запаздывает по сравнению с…
— А я разве говорю вам, что не надо действовать интуитивно? — прервал его Санин. — Только подумайте о том, насколько различаются спонтанные, инстинктивные действия у разных существ. В одной и той же ситуации одни убегают, другие прячутся, третьи контратакуют. Подумайте, какая была бы ваша естественная, интуитивная реакция на опасность, если бы вы не умели ни стрелять, ни драться вообще? Вы бы прятались, пытались убежать. Но вы великолепный стрелок. Вы знаете об этом. Поэтому вы выхватываете револьвер и стреляете во врага. Так вот, по своим боевым качествам вы уже достигли весьма высокого уровня, а психологически являетесь все еще тем маленьким, забитым существом, которому кажется, что мир наполнен врагами — и врагов надо уничтожить, чтобы обезопасить себя. Отсюда и рождаются ваши звериные реакции: рвать и метать, запугивать. Полноте, будучи сильным, вы можете себе позволить быть мягким. В конце концов, это сделает вас еще сильнее. Мягкость — это свобода, мягкость — это экономичность, мягкость — это независимость. Но мягкость — это привилегия не только сильных, но и психически развитых людей. Развивайте психику, дорогой, развивайте сознание. Иначе вам не справиться со зверем, засевшим в вас.
После продолжительной паузы Алексей произнес:
— А как вы считаете, Павел еще сможет измениться?
— Надеюсь, да, — ответил Санин. — Хотя он, безусловно, попался в простейшую ловушку. Психологически всегда проще считать, что неправ окружающий мир, чем пересматривать собственные взгляды. Ну а дальше самое логичное — это попробовать переделать мир под свои измышления. Этим делом Павел так увлекся, что и не заметил, как утратил способность к адекватному восприятию действительности.
— Вы знаете, — проговорил Алексей, — я многих большевиков повидал. Странный сплав. Многие из них искренне верят во все эти идеи. Но есть среди них и откровенные проходимцы, думающие лишь о личной власти и обогащении. Никак не могу понять, что там первично. Вот ведь смешно: пройти через такую войну, но так и не понять врага. Удивляюсь, что мы ее все-таки выиграли.
— Ничего удивительного, — пожал плечами Санин. — К любому политическому течению всегда примыкают такие людишки. Политика — это борьба за власть. В нашем мире не принято говорить: «Я хочу власти». Принято изображать приверженность к каким-то общественным идеалам и желание положить живот за отечество. Что касается людей, маниакально помешанных на власти, то им, конечно, более импонируют такие учения, как коммунизм, фашизм, национализм, которые допускают насилие над личностью и полное непризнание каких-либо ее прав. Но и в демократических течениях прохвостов встречается достаточно. Нам ли с вами этого не знать?
— Значит, вы считаете, что коммунизм создан не с целью обретения власти его лидерами?
— Нет, конечно, — отрицательно покачал головой Санин. — У властолюбцев просто не хватает фантазии, чтобы выработать свою достаточно оригинальную и жизнеспособную идеологию или философию. Для этого надо быть чуточку сумасшедшим, а они люди очень практического склада ума. Собственно, именно поэтому они и оказываются в конечном итоге победителями в политической схватке. Пока идеалисты витают в облаках, прагматики внизу организуют вполне конкретные заговоры и берут под контроль реальные рычаги власти. Впрочем, разговор сейчас не о них, а о вас и о том, во что вас с Павлом превратила эта война.
