– Ох, как время то летит.- Ротмистр посмотрел на циферблат висящих в оконном проеме часов. – Мне сегодня еще обратно ехать… И вообще. Сюда к вам полдня на кочках трясся, теперь обратно. Нужно спешить. Обедать не стану. Перекушу по пути. – Жандарм поднялся. – А вы молодец, Круглов, исключительно все этак продумали…
Глава 3
Смирнов благосклонно проследил за погрузкой в экипаж коробок с таежными угощениями, коляска скрипнула рессорами, приняв седока, качнулась и двинулась к воротам. Пятерка верховых казаков легко обогнала экипаж, перевела лошадей в шаг, вытягиваясь в небольшую процессию.
– Вот и наступает новый этап в череде моих приключений. – возникла в мозгу у Сергея, следящего за убытием начальника, высокопарная фраза.
Он поправил штору, вернулся к опостылевшей кровати и опустился на скрипучее ложе. – Совсем как там… на Подножье. – Возникла новая, куда более странная мысль?
– Где? – Круглов наморщил лоб, пытаясь удержать мимолетное воспоминание, но не сумел, и откинулся на смятую подушку.
Забивать голову непонятным не стал. Сейчас ему и без того было что обдумать.
Как организовать наблюдение, а главное, каким образом вызвать в недоверчивом и наверняка крайне осторожном японце интерес к своей персоне.
Сергей взял с тумбочки оставленные Смирновым для него бумаги. Документ касался личности таинственного шпиона. Впрочем, короткий обзор помог мало.
" Родился в одна тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, в восьмидесятом окончил кадетское училище. Служил в корпусе Японских войск на острове Формоза, через пять лет принят в Академию Генерального штаба, которую успешно окончил в девяностом. Где и чем занимался выпускник Академии с тысяча восемьсот девяносто пятого по тысяча девятьсот второй год, неизвестно. Первое сообщение о появлении его в России датировано девятьсот вторым годом, когда он прибыл в Санкт-Петербург в качестве военного атташе японского посольства.
По докладу службы наружного наблюдения дипломат носил костюм последней французской моды, был строен, имел военную выправку. Приметы: Азиатские черты лица, тонкие губы, аккуратно подстриженные усики… – На первый взгляд типичный коммивояжер, отставной военный.
"Не густо. – Сергей вернул тонкую стопку листов назад. – Что сказать… Академия Генштаба, которую и создали японцам англичане, наверняка стала для молодого разведчика хорошей школой… Однако считать господина Акаси агентом англичан тоже не стоит… – Круглов поймал себя на том, что логика рассуждений мало отвечает его личному довольно скромному опыту.
– Хорошо, пойдем от противного. Кто его интересует? Отчего вдруг вырвалась в разговоре с ротмистром эта фраза про вольнодумство? – Круглов попытался восстановить ход беседы.- Пожалуй причина могла быть лишь в единственном упоминании. Смирнов, озадаченный прочтением мало разборчивого текста, произнес эту фамилию мимоходом, в череде прочих, довольно многочисленных контактов японского резидента. – Георгий Деканозов. Начинающий социалист, постоянно проживавший до последнего времени в Тифлисе, армянин по национальности, связан с федералистами на Кавказе. Имеет множество знакомых среди социал-революционеров, в том числе среди польских и финских националистов. – Справка на Деканози, как значился в докладе филеров сообщник Акаси, уместилась в две машинописных строки, однако показалась Круглову заслуживающей особого внимания.
– …Хотя, какого беса?- Сергей, забыв на секунду про раненый бок, вскинулся с кровати. – Откуда это? Начиная с той, забытой богом деревеньки, где ему улыбнулась совершенно невероятная удача. Расправиться с шайкой хунхузов. А после, уже в городе? Стрелять так, как сумел это сделать вчерашний студент дано не каждому опытному солдату. Теперь еще и это. Знания… и навыки, спящие в глубине мозга, выплывали на поверхность по каким то своим, совершенно независящим от внешних причин, резонам.
Похоже, что волнение и резкие движения не прошли даром. – Голова закружилась. Сергей попытался и взмахнул рукой, стараясь нащупать спинку кровати. Увы, пальцы ухватили лишь пустоту. В глазах замелькали яркие, оранжево- фиолетовые пятна. Деревянного стука, с которым его затылок ударился о крашеные доски пола, уже не слышал.
Перед ним, словно сцена в невероятной постановке, разворачивалась странная картина.
Редкие, кривые сосенки, усеявшие склоны невысоких, заснеженных сопок. Тяжелое, словно лежащее на самых верхушках деревьев, серое небо, и четыре бегущие по нетронутой белоснежно-матовой пелене фигурки.
Изображение вдруг дернулось и начало расти. словно бы он сам оказался среди этих, хрипящих от невыносимой тяжести в легких, беглецов.
– Влево, влево, давай. Там, за горкой уже наши… – Рявкнул, срывая голос, один из них, поворачивая к остальным багрово красное, с длинным уродливым шрамом поперек щеки.
– Не успеем. – Слышится голос еще одного из бегущих. Невысокий, в мешающей бегу, флотской шинели, он вдруг оглянулся и прекратил бег.
– Уводи их, Викторыч. Я прикрою. – Крикнул человек, и принялся вытягивать из-за спины короткий, сизовато темный, продолговатый предмет. Дернул полу шинели, рассыпая в снег тусклые, желтоватые пуговицы. Мгновение и человек остался в пятнистой, со множеством карманов, куртке.
– Олю не бросай. – Уже совсем тихо добавил он, глядя в след неловко бегущим по целине спутникам.
Уже не торопясь, вытирая пот рукавом, он двинулся обратно. Прямо по неровной цепочке вспахавших снег следов.
"Если вы в своей квартире, лягте на пол, три четыре. – Донесся до Сергея непонятный речитатив, которые негромко пробормотал бегущий человек. Но вот он выбрался на пригорок, еще раз оглянулся на своих спутников, которые почти скрылись в зарослях, и удовлетворенно кивнул головой.
– Вот так… А ты говоришь, не уйдем. – Беглец принялся деловито утаптывать снег за едва приметным камнем. Наконец он устроился в импровизированной яме и пристроил ствол в ложбинке на серой поверхности валуна.
То, что это оружие Круглов понял по специфично уверенным действиям, которыми неизвестный передернул затвор своей игрушечной винтовки.
– И где мы ходим? Пора бы уже. – Обращаясь сам к себе, поинтересовался стрелок, чуть выглянув из укрытия. И словно по приказу из неприметного распадка начали появляться пятнисто серые, приземистые фигурки. С каждой секундой их становилось все больше и больше.
Ловкие движения, одинаковая униформа выдавали в преследователях солдат. Выбравшись на открытое место, они развернулись в цепь и двинулись вперед, внимательно осматривая местность.
