— Несть больше счастия нежели живот свой положити за други своя….
Указ Президиума Верховного Совета СССР.
За совершенные подвиги присвоить старшему лейтенанту Шкенёву М. Г. звания 'Герой Советского Союза' с награждением медалью 'Золотая звезда' и орденом Ленина (посмертно).
Председатель Президиума ВС СССР (подпись) Калинин.
[…]12 августа. Совещание в Кремле по вооружению тяжелых танков. Присутствовали так же Котин и Грабин. Предложено разработать 85 мм пушку для танка КВ-1 ввиду несоответствия мощности 76 мм пушки. Грабин предлагал так же 107 мм орудие. Временно из-за необходимости восстановления производства бронебойных снарядов 107 мм вопрос отложен. Рассматривали вопрос по недостаткам вооружения танка КВ-2.[…]
Дневник наркома танкостроения т. Малышева, 1941 год.
13 августа 1941 года. Штаб ОТТБР. Сергей Иванов
'Очень длинный день', так кажется называлась книга о десантной операции 'Оверлорд'. Не знаю как там англо-американцам, а мне вчерашний точно очень длинным показался. Сначала разбирались с чмошниками, потом по парку машин данные смотрел. Недооценивали все же в будущем КВ, ох недооценивали. При нормальном обслуживании и обученных водителях — вполне себе танк. Еще бы пушку ему помощнее, с хорошим осколочно-фугасным и бронебойным снарядом, совсем отлично было бы. Например, восьмидесятипятимиллиметровку. Мечты… а вот с запчастями точно хреновато. Все же мехводы у нас не супер, ломают коробки передач. Запчастей же нам удалось выбить в самый обрез. Да и где их взять, если заводы в первую очередь гонят танки. Как говорил капитан Копылов: — Почему у нас лучшие в мире ракеты? Потому что к ним запчастей не надо!
Так что с танками у нас не слишком хорошо. Из первоначальных сорока четырех КВ и двенадцати легких танков осталось шесть легких, причем пять Т-50 и один немецкий, 'двойка'. Все Т-40 мы потеряли. Нет, следующий раз надо больше 'пятидесяток' просить, если будут. Из тяжелых осталось в строю двадцать одна машина, безвозвратно потеряно пятнадцать, из них два по техническим причинам. Еще три машины восстанавливаются, а вот остальные пришлось уволочь на станцию и отправить на завод. Я, если честно, ожидал худшего.
Вот так разбирался я со всякой текучкой, завидуя Андрею, который сейчас мотается по батальонам вместо возни с бумажками, когда начался сильный авианалет. Едва он закончился, меня в оперативный вызвали, а там уже куча новостей. Немцы еще сил подтянули, теперь уже против Берзарина и Сидкова, после сильного авианалета и артподготовки перешли в наступление и сбили наших с позиций. Пока мы решали, что делать, пришло сообщение от тезки — разведка немецкая прорвалась в тыл, он ничего сделать не смог, скован боем. Вобщем прикинул я и понял, что толстый северный полярный лис потихоньку к нам подкрадывается и уже мордочку показал. Хорошо, тут Андрей появился. Я на него эти хлопоты скинул, а сам на 'трешку' командирскую, еще два легких танка и грузовик с пехотой прихватил, да по дороге встречать колонну отправился. А тут с автожира радируют, что бой засекли на восьмидесятом километре. Мы, естественно, туда рванули. Пока добирались, немцы колонну нашу разгромили и уйти пытались. Но два оставшихся автожира попеременно за ними следили и нас извещали. Так что мы их перехватили и на ноль помножили. Вот только убитых и то, что они везли уже не вернуть. Осталось в живых всего трое. И все в один голос о подвиге старшего лейтенанта Шкенёва рассказывают. Эх, а я помниться так над его танкечанкой подшучивал… нет, надо добиться чтобы его наградили по максимуму. Черт, да он, судя по всему, один целый взвод положил, да еще бронеавтомобиль и бронетранспортер. Если бы каждый так…
Ладно, сегодня немцы успокоились, видимо опять нам завтра сюрприз готовят. У нас же всего один автожир и остался, а армия никак не шевелится, чтобы авиаразведчиков сюда послать. Хорошо хоть кто-то догадался нам эту экспериментальную эскадрилью отдать. Ну, я вообще-то думаю, потому что больше никто с ней связываться просто не хотел, аппараты незнакомые, что с ними делать неясно. А нам они как раз ко двору пришлись. Жалко, что не настоящие вертолеты, но и эти машинки неплохо нам послужили. Для связи не хуже нынешних У-2, садятся на пятачок, в воздухе зависают, пару стокилограммовок запросто несут. Как вчера один ловко над немецкой колонной в воздухе призавис и бомбы точно в передний грузовик вложил! Правда и ему от пулеметного огня здорово досталось, но прилетел ведь. Вот и ремонтируют его сейчас, а второй пытается разведать с воздуха. Увы, немцы истребителей понагнали и пусть в основном вдоль линии фронта патрулируют, но автожиру летать не дают. Ясно, что какую-то пакость готовят. Но вот какую? Обсуждали с Андреем возможные действия, подготовили приказы на несколько вариантов. Посмотрим, насколько мы умные….
Тэк-с, сейчас посмотрим, что там такое? Ага, Сема с радистами над чем-то работают.
— Здравия желаем, товарищ инженер- майор!
— Здравствуйте. Чем занимаемся?
— Пытаемся немецкие передачи перехватить. Пока не получается. Тишина в эфире, — разводит руками Семен. Остальные радисты кивками подтверждают его слова. Молчит даже их командир.
— Совсем ничего не поймали?
— Кроме переговоров авиации — ничего.
— Поняятно. Ну что же продолжайте.
Быстро в штаб. Молчание в эфире — самый скверный признак. Точно ударят не сегодня так завтра. И все придет нам северный зверек. Боезапасов у нас на полдня интенсивного боя осталось…
Надо срочно отправлять автожир в штаб армии…
13 августа 1941 года. Ижевск. Завод Номер ххх.
Упорство и труд все перетрут. Конечно, особенно если дать достаточное время. А вот с последним у коллектива ОКБ были проблемы. Время утекало, как вода сквозь пальцы. А многие проблемы так и не решались, несмотря на все упорство и весь труд многочисленного коллектива. Пока удалось лишь полностью переработать систему ленточного питания, сделав ее более надежной в эксплуатации. По предложению Коровина разработали специальную коробку, пристегиваемую к гранатомету для ленты на 12 гранат. Ничего особо революционного в этой идее не было, немцы, разрабатывая ручной пулемет на базе Максима, в свое время тоже поместили ленту в пристегиваемом коробе, но Таубин признал, что решение было удачным. День за днем наблюдая за своим начальником Яков Григорьевич понял, что сильно его недооценивал. Может быть новые идеи выдавались Коровиным нечасто, зато по умению детализировать идею, оживить ее, разработать с технологической точки зрения с ним мало кто мог сравниться. Яков самокритично признавал, что ему никогда в этом с Сергеем Александровичем не сравнится.
