Генерала привезли в один из старинных охотничьих замков — это тут было, охотничьи замки. Были просто замки, а были охотничьи замки. Седой, чопорный, типично британский дворецкий, двигающийся так, будто он палку проглотил, отвел генерала в его апартаменты на втором этаже замка. До ужина — британцы ужинают очень поздно — было больше часа поэтому генерал бросил свои вещи в угол и начал оглядываться. Как его и предупреждали — отопления нет, смесителя на раковине тоже нет. Голые камни, покрытые каким — то бурым дерьмом — семнадцатый век называется. Генерал вырос в веке двадцатом, в стране где почти не было истории — и мог засвидетельствовать, что даже в квартире, к примеру, в Южном Бронксе было уютнее.
Вздохнув, генерал начал распаковывать армейский спальник — в нем можно с комфортом устроиться даже в лесу…
Конечно же, сразу решать глобальные проблемы они не стали. Вечером, они собрались на ужин, ужинали при свечах, ели жесткое, подкопченное кабанье мясо и пили весьма недурственный виски. Ужин проходил в старинном помещении с очень высоким полком, подпираемым закопченными балками. На стенах висели какие-то картины, но из-за слабости освещения генерал разглядеть их не смог. Британцы были подчеркнуто вежливы, подливали ему виски, но генерал пить его не спешил. Разговоры шли на совершенно нейтральные темы — об охоте и о женщинах. Спать лег генерал в армейском спальнике, от жаровни с углями отказался…
Утром генерал проснулся в шесть, от истошного рева охотничьей трубы. Странно — но несмотря на выпитый вчера виски, голова была светлой. Прокляв все на свете, генерал вылез из спальника, хлебнул ледяной воды из стоящего рядом с кроватью кувшина и начал одеваться.
Одевшись, генерал вышел на площадку перед замком, умудрившись даже не заблудиться в его коридорах. Солнце еще не взошло, но ночь отступала, был какой-то серый рассвет, освещаемый лишь горящими факелами. На площадке перед замком фыркали, ржали, переступали с ноги на ногу кони. Генерал с ужасом подумал, что до места охоты ехать придется верхом — держаться на лошади он не умел совершенно….
— Генерал Томпсон!
Сэр Томас звал его из какой — то… повозки, или кареты с верхом… в нее были запряжены две лошади, а правил ими не кучер, а тот, кто и сидел в этой самой повозке. Генерал двинулся на зов, все с удивлением смотрели на его камуфлированный Ремингтон. Такое оружие здесь было не принято, а другого у него не было.
— Что это?
— Это шарабан. Залезайте, пора ехать.
Подвеска шарабана генералу уверенности не внушила.
— Э… а он меня выдержит?
— Выдержит, залезайте же… — с нотками нетерпения повторил сэр Томас
Генерал, схватившись за какой то поручень… или как это здесь называется… полез в шарабан уместился рядом с сэром Томасом. В шарабане было на удивление удобно, на сидении были мягкие кожаные подушки. Сэр Томас сделал какое-то странное движение вожжами, что-то крикнул — и шарабан медленно двинулся, покачиваясь на неровностях и скрипя — но в то же время плавно.
— Как вам? — крикнул сэр Томас
— Необычно… — признал генерал — и медленно
— Медленно. Это традиционная охота, она сохранилась только здесь. Некоторые из нас охотятся на кабана с Веблеями прошлого века выпуска!
У генерала был новенький вороненый Ругер Редхок сорок четвертого калибра, заряженный усиленными охотничьими патронами — и то он ждал этой охоты с опаской. Потому и взял с собой Ремингтон с картечью — на всякий случай. Представить же, что у кого-то хватает ума охотиться на кабана с револьвером, которому век от роду — это было выше его понимания.
— У нас тоже иногда охотятся с дульнозарядным оружием! — вежливо ответил он [На самом деле так охотятся, потому что с дульнозарядным оружием сезон охоты открывается раньше, а закрывается позже. Автор видел даже винтовку AR-15, переделанную под дульнозарядную. ]
— Это хорошо. Традиции — суть и смысл охоты!
Шарабан неспешно продвигался к месту запланированной охоты, вокруг скакали лошади, всадники придерживали их, чтобы поддерживать одинаковую скорость с шарабаном.
— Егеря обложили просто великолепного кабана. Он уже запорол одну охотничью собаку, и сейчас пережидает в буреломе. Егеря всю ночь жгли костры, чтобы он не сбежал.
Генерал помрачнел. Встречаться накоротке с таким зверем и без винтовки — дело скверное. А вооружение его соседа по шарабану наводило на еще более мрачные мысли — что-то похожее на обрез двухстволки, на широком кожаном поясе, на котором один к одному примостились большие, тупоносые патроны….
— А вы пойдете с этим? Что это такое?
— Это хаудах. [хаудах — двуствольный нарезной пистолет, заряжающийся патронами очень крупного калибра. Применялся как запасное оружие при охоте со слонов. ] Еще от моего прадеда, он долго жил в Индии и один раз этот хаудах спас его от разъяренного тигра. Похоже, почти приехали…
Шарабан съехал с более-менее наезженной дороги, покатил по неровному лугу. Изрезанной, неровной линией на горизонте вставал лес…
У самой кромки леса через каждые несколько ярдов горели костры — яркие, совершенно бездымные. Солнце еще толком не встало и выглядело это так, как будто за лесом что-то горит. Сам лес выглядел угрожающим, понизу ничего не было видно.
Сэр Томас бросив вожжи, выскочил из шарабана, начал что-то негромко обсуждать с подбежавшими егерями. Рядом спешивались остальные всадники, кто-то собирал лошадей, вел их в сторону. Люди смеялись, лязгали оружием.
Из шарабана вылез и генерал. Что происходит, он не понимал…
Переговорив с егерями, сэр Томас повернулся к нему
— Кабан не вышел из подлеска, он где то там. Мы идем прямо сейчас, пока не поздно.
— Куда идем? — недоуменно спросил генерал
— В лес, куда же еще.
Генерал посмотрел на лес, на густой подлесок, где видимость была — буквально метров пять-семь перед собой. С ружьем в такой густой подлесок соваться бесполезно, там с этой дурой просто не развернешься, зацепишься за ветки. Господи, да они совсем рехнулись — когда они выйдут на кабана, у них будет буквально пара секунд…
— Это безумие. Там же ничего не видно. Солнце еще толком не взошло.
— Солнце скоро взойдет. Пойдем парами, вы со мной генерал — с этими словами сэр Томас протянул руку — и егеря вложили в нее два фонаря, на вид весьма старых, годов сороковых выпуска или даже раньше.
Пронзительно завыла егерская труба, подавая сигнал к началу охоты…
Уже на первых метрах генерал понял, что совершил большую глупость, согласившись на все это дело. Генерал охотился на оленя, всегда покупал лицензию и любил это дело — но он стрелял в оленей из винтовки, а не из револьвера, да и кроме того — он всегда находился на каком то расстоянии от оленя и имел чистую линию прицеливания. Здесь же лес был сильно захламлен валежником — видимо его специально не убирали, потому что кабаны как раз такие места любят. Фонарь пробивал сумрак метров на десять не больше и светил довольно тускло — а треск валежника под ногами, когда они продвигались вперед, должен был известить кабана об их подходе и дать ему время для того, чтобы подготовиться к атаке. Атаковать для кабана — дело довольно простое — они шли по лесу широкой цепью с минимальным интервалом между стрелками, у каждого — либо крупнокалиберный револьвер, либо такой же обрез, как у сэра Томаса. Кабану всего-то оставалось — залечь, и внезапно рвануться вперед, когда расстояние от его лежки до стрелков сократится метров до десяти. Генерал не был специалистом по кабанам и никогда не охотился на кабанов — но подозревал, что кабан животное опасное и на рану крепкое.
