с РТТ переговорил, телефон будет уже завтра.
— Знаешь, Марк, если б не Мейдель, ты вполне тянул на выдающегося человека. Но все, кто с ним связываются, идут по кривой дорожке. Прямо в Жуаньи, а там уже все. Девки, пляски, прожигание жизни, под видом виноделия. И как тебя угораздило? Там же из техники — одни ослы!
— Не переживай, Кольцов, если там будет мсье Робер, то и техника появится.
— Ты видишь, что тебя уже используют? Одумайся! Я кстати придумал тут одну штуку, давай попробуем построить. Полноприводный автомобиль с короткой базой. Движок, рама и два моста. Займемся, посмотрим, что выйдет?
Потом мы все вместе час обсуждали, что может получиться. Я, не мудрствуя, нарисовал Виллис, он же JP, и пояснил ТТХ. Сказал, что наш Африканский поход заставил меня задуматься. Хотя если всерьез, я думал скорее про Дефендер. По любому, что-то простое как лом, и полноприводное. Хорошо бы дизель, но, не то время. Мужиков неожиданно заинтересовало, и идея сразу начала обрастать деталями.
— Знаешь, Айвен, интересная мысль. Только делать это нужно приватно. Мне тут знакомые рассказали, что Ситроен сделал управление дворниками и КПП как у нас. И делают вид, что сами придумали. Хорошо, что мсье Деляж не до этого, а то уже и сиденья и резину бы выпускали серией.
Оставив их размышлять, я поехал в гараж к Батисту. Мы с ним были в ситуации, когда оба неправильно оценили друг друга, и теперь не очень понимали, как общаться. До меня наконец дошло, что Батист не последний человек в парижской уголовной иерархии. А он подозревал меня, кажется, в принадлежности к спецслужбам. И нам обоим это не нравилось. И мы оба, пока, не могли обойтись друг без друга.
Я рассказал ему, что у него течет как из ведра, и стукачи повсюду. Что полиция почти полностью в курсе произошедшего в пятницу. Он отнесся к новости философски. Пояснил, что главное не то, что полиция знает, а то, что сможет доказать. А здесь к нему претензий быть не может. Но телефон и способы контактов мне все же дал. И я позвонил прямо из гаража. Мне назначили встречу через два часа на бульваре Капуцинов. Я хотел быть готов ко встрече с Ротшильдом. Заехал в банк, и приехал за десять минут до назначенного.
В кафе неподалеку от зала «Олимпия», ко мне подсел мужчина. Я ожидал старичка-одуванчика, а этот был вполне себе крепкий мужик. Типичный рантье, встревоженный кризисом.
— Мсье!
— Мсье!
Он заказал кофе, повернулся ко мне.
— Вы просили о встрече.
Я изложил суть дела. Воспринято это было безучастно. Пока я не назвал имя. Он с уважением посмотрел на меня. Назвал число.
— Это в фунтах, мсье Кольцов. Только начиная с этой суммы может быть какой-то разговор, применительно к таким людям.
Я кивнул и полез в карман. Положил перед ним пять крупных бриллиантов. Он взял тот что поменьше. И посмотрел на свет. Вообще-то, этот буржуа приехал на трех авто. И его сейчас охраняло шесть человек.
— Это, надо полагать, оплата моих услуг?
Дальше мы больше часа уточняли и раздеталивали.
— Я позвоню вам завтра, и передам пакет информации. Его публикацию оставляю на ваше усмотрение, но с максимальной оглаской.
— Вы правильно расставляете приоритеты. Осталось последнее. Назовите имена.
— Княжна Вяземская, независимо от фамилии, которую она будет носить. Барон Мейдель. Савва Игнатович Ламанов.
— А вы?
Я засмеялся.
— Да, мсье. Я иду после княжны. Только помните, даже мертвый, я страшно обидчив.
Рантье открыто и весело засмеялся.
— Я в курсе, мсье Кольцов. Блестящая операция! Не волнуйтесь, мне будет приятно за деньги делать-то, что я и так с удовольствием сделаю.
На этом мы простились, и я поехал в магазин, за пишущей машинкой. Нужно будет много писать.
С Наташей мы страшно разругались. Эта аристократическая фифа, начала мне рассказывать, что Вяземские не бедные, и от бандитов деньги не берут. Я орал так, что в Швейцарии, наверное, слышали без телефона. Она обижалась, я сбавлял тон, чтобы потом начать опять орать.
— Как ты не понимаешь, что единственный способ наказать этих уродов, это стребовать у них деньги? Остальное эти козлы воспринимают как легкие неприятности.
— Мне нет дела до этих тонкостей!
— Так. Вяземская. Предупреждаю. Если ты не примешь деньги как извинение, я буду вынужден к этим парням принимать меры. Чтобы даже мысли ни у кого не возникло, смотреть в твою сторону кроме как с обожанием. Да и с ним — строго дозировано. Наташа! Ты заставляешь меня поступить с ними противоестественно! Ты понимаешь, что мне может понравиться?!
— Ой-ой! Уж на эту — то тему не ври. Я с тобой еще про официантку в Жуаньи разговор не окончила!
— Не уводи разговор в сторону! Езжай в Женеву, банк Пиктет. Там будут тебя ждать.
— Ванечка — не предвещающим ничего доброго тоном сказала Наташа, — кажется, это не я увожу разговор в сторону!
— Господи! — возопил я. — Дай мне сил! Вяземская! Быстро вскочила, села в машину и помчалась в Женеву! Тебя там ждут! Если ты этого не сделаешь, приеду и надеру тебе жопу, так и знай!
— Ой! — промурлыкала она — приезжай. Надери раза три. Но ты мужлан! Как ты разговариваешь? И я не могу сегодня и завтра.
— Почему?
— Мы с Лоттой загораем. Чтоб на нас не пялились, мы забрались на площадку башни, поставили шезлонги и загораем голые. Савва Игнатич тут охраны нагнал. Они на противоположную гору залезли, и сверху из бинокля подсматривают! Я с тобой сейчас из шезлонга разговариваю.
Я закрыл глаза. В голове замелькали загорелые ноги, плечи, шеи и попы. Вот же змея!
— Наталья Викторовна! Если вы послезавтра, не приедете в Женеву, я уезжаю в Жуаньи. И пусть все идет к чертям! Куплю замок. Женюсь на крестьянке, все равно меня никто не понимает! Простая, тихая жизнь, уважение и почитание ближних.
— Я тебя Кольцов сама застрелю. Вот скажи еще что-нибудь, и ты покойник.
