более двух лет назад, неоднократно обвинял своего, уже умершего отца в том, что именно с его правлением сегунат, как институт государственной власти, сильно поблек. Сейчас можно вот так, — оттереть сегуна, как славный предок Токугава отдалил от власти императора, и не получить проклятия богов.
— Вели прийти ко мне родзю, — потребовал Иэхару своего слугу [родзю — глава правительства].
Голос был столь жестким, ледяным, что слуга не стал ничего уточнять, но понял, что если он не исполнит волю сегуна, то его жизнь быстро прервется.
Такугава Иэхару был не совсем прав. Его не отлучили от власти. Он сам, подспудно, но правил так, как и его отец. Токугава Иэсиге всю жизнь страдал даже не дефектами речи, но ее отсутствием, он, скорее всего, был аутистом и плохо понимал многое, но умел быстро считать цифры и играть в умные игры. Вот и правили Японией разные люди: от проходимца-секретаря, до главы правительства — родзю. Иэхару привык к такому положению дел при отцовском дворе и не стал ничего кардинально менять.
Иэхару и был уверен сперва, что так и должно быть, у него долго сохранялась иллюзия, что именно он правит. Может так и было, до того момента, как сегун не приказал напасть на деревни айну и разграбить их, в отместку за то, что японские торговцы были частью выгнаны из острова Эдзо, а иные и убиты. Иэхару не желал никого слушать, что именно японские купцы стали нарушать правила торговли, и не только. Что русские спасли от японской банды одну деревню, при этом потеряли троих своих воинов. После подобного японцев всех поголовно вырезали и запретили появляться на острове Эдзо, в живых остались лишь те, кто успел уйти в море.
Иэхару не получилось отомстить, напротив, именно с той неудавшейся экспедиции японских воинов, когда им даже не позволили высадится на острове Эдзо, русские и стали превращать жизнь в Японии в ужас. Рыбакам не дают выйти в море, уже рыбный рынок даже в Эдо почти пустой, а то, что еще появляется в лавках, скупают по огромным ценам.
Прервалась связь между островами, почти, некоторым лодкам все же удается прорвать блокаду, но местные феодалы начинают задумываться: а нужна ли центральная власть. Нет контроля, нет силы, и любая система даст трещину, даже такая традиционная, как японская.
— Повелитель, мне передали, что ты хотел меня видеть. Я бросил все дела. Я тут, перед тобой, готов смиренно услышать волю господина, — говорил в поклоне, не разгибая спины, родзю Танума Окицугу.
Многоопытный, расчетливый политик уже видел все те решения, которые необходимо было принимать. Вот только озвучивать их Окицугу, дайме Сагара-хана, а еще и глава правительства, не собирался. Тот, кто скажет о необходимости Японии меняться и идти на все условия русских, тот будет казнен, или именно на него будут вешать все ярлыки. Родзю не хотел быть в понятии общества предателем, паникером, трусом, а после Окицугу лишат жизни, или заставят совершить сеппуку.
— Выпьем чаю! — решил сегун.
Чайная церемония позволяет отпустить лишние эмоции и часто посмотреть на проблемы с других сторон, которые невозможно рассмотреть во время бушующих страстей.
Тридцать минут мысли роились в голове сегуна, он так и не пришел к решению, скорее не хотел его озвучивать.
— Правитель, нужно решение, — сказал Окицугу, не затрагивающий проблемы по время чайной церемонии.
— Есть вероятность того, что мы сможем победить в войне? — спросил сегун.
— Нет! — спокойно ответил родзю.
— Ну так что же еще от меня требуется? — чайная церемония не успокоила бушующие эмоции и Иэхару Токугава почти кричал, пусть на его лице и не было проявлений страстей.
— Я предлагаю тебе, правитель, оставаться господином над всеми людьми страны Ниппона, — сказал Окицугу и сделал паузу, окончательно принимая решение.
— Отчего ты не продолжаешь говорить? — спросил сегун.
— Правитель, тебе нужно взять другую жену. Меняются времена, меняются люди, одно неизбежно — это священное благословение богини Аматерасу. Семья императора священна… — вот теперь пауза была сделана главой правительства в нужном месте.
— Я люблю свою жену Рэнко-ин, но я любил и предыдущую жену Томоко-дзе. Ниппон я люблю более всего, — впервые за последние дни на хмуром лице сегуна промелькнула улыбка. — А человек ли ты? Может в моего родзю вселился хитрый демон? Я возьму в жены императрицу Го-Сакурамати, ты скажешь, что это одно из условий русских, чтобы объединить сакральную власть со светской. Ее сын малолетний и я стану при нем регентом, отодвигая Го-Сакурамати. А после ты решишь проблему и сына. И не смотри на меня так! Сын императрицы еще не священен, он может умереть. А ты останешься родзю.
— Так о чем мне говорить с русскими? — спросил Окицугу.
— Решай сам, — отмахнулся Иэхару.
Окицугу тяжело вздохнул все-таки ему принимать самое сложное решение. Но ничего, уже ничего, теперь он стал еще ближе к власти.
На удивление главы японского правительства, русские не стали выдвигать слишком унизительных или вовсе неисполнимых требований. Им была нужна торговля. Причем, именно русские могли решить одну из самых актуальных проблем Японии — дешевый рис.
Казалось бы, в чем проблема, если в достатке еда? Особенно в то время, как рыболовство и любые морские промыслы становятся все более опасными. А в том, что при сытом народе государство почти не получает налогов. Тут нужно было бы значительно повысить цены, путем обложения налогом выращивание риса, но, если русские начнут его покупать, то серебро или нужные товары, как и технологии, будут оседать в Японии.
* * *
Окрестности Еревана
19 ноября 1762 года
Василий Петрович Капнист, как только смог подыматься, сразу же перенаправил на себя управление войсками. Тогда, от некогда казавшейся сильной и монолитной армии, которой гордился генерал-аншеф Капнист, остались лишь отдельные полки или отряды.
Все сражались смело, самоотверженно, не давали персам хозяйничать в Закавказье. Каждый город, каждая деревня превращались в укреплённый район. Горы стреляли, камни у рек и озер скрывали одиноких стрелков. Но этого всего не хватало, чтобы остановить врага.
Ереван полностью не успели эвакуировать и тогда этот армянский город прочувствовал, что такое война, та, которой тут еще не знали, или знали, но успели забыть. Каждый дом стрелял, каждый переулок был забаррикадирован, некоторые дома были разрушены для осуществления лучшей обороны. Две с половиной тысячи воинов русских, и не только, если брать в расчет этническую составляющую, две недели они сдерживали натиск персов и англичан. Неприятель не ожидал такого сопротивления и был сперва ошеломлен.
После, прежде всего англичане выработали тактику и уже более уверенно брали дом за домом, пока четырем сотням защитников Еревана не пришлось отступить. В Ереване погиб генерал-поручик Матвей Андреевич Толстой.
Бывает ли излишний героизм? Как героизм вообще может быть излишним, если Герой — это константа? Вот самоубийственная атака Бредаля, -что это? Героизм? Спорный момент, а если есть некое сомнение, то уже не герой. В случае с Толстым можно было бы сказать об излишним героизме. Он был везде, подбадривал солдат, демонстративно стоял в полный рост, когда английские орудия ровняли город с землей. Может быть так было нужно? Здесь в этом месте, необходимо показывать, что имеешь право быть на Кавказе хозяином. Всего лишь секундное малодушие, — и ты уже не хищник, ты жертва.
Толстой погиб, но Капнист вернулся в строй. Частично вернулся, он не мог, как прежде залихватски оттолкнуться от земли и взлететь в седло во время начала движения лошади.
— Господин командующий, — в шатер к Капнисту зашел адъютант.
— Да, заходите, Леонтий Григорьевич, — с кряхтением говорил генерал-аншеф. — Вот опять разболелось все, что могло болеть. Когда вы скажете причину того, почему не отправились инспектировать Первый Московский полк ладнмилиции, но остались подле меня, — вызовете медикуса.
Капнист, понимая, что еще должен изрядно поработать, пожелал получить обезболивание. Так-то боль терпеть можно, но мысли постоянно скатываются к болевым ощущениям, не позволяя сконцентрироваться на главном. А главное было то, что нужно весьма незначительными силами в одиннадцать тысяч человек как-то, но необходимо сдержать атаку англо-персидских сил на Тифлис. Именно на этот город нацелился враг. Мало того, только четыре месяца
