Из дыры выехал бортовой грузовик, отдаленно напоминающий полуторку, из его кузова горохом посыпались люди, которые, откинув задний борт, через «Раз, два, взяли», подхватили хвост его сто восьмидесятки, и занесли его в кузов грузовика. Заурчал двигатель, и чудная машина потащила за собой истребитель в дыру.
Евгений так бы и стоял разинув рот, глядя на это бесцеремонное похищение, но старший майор хлопнул его по плечу и коротко сказав, — Следуйте за мной, — повел летчика туда, прямо в зимнюю метельную круговерть. Там их ждала легковая машина, неизвестной летчику марки, скорее всего заграничной, в которую его вежливо усадили. Оглянувшись, он увидел, как позади захлопнулась дверь в такой знакомый, теплый и ласковый мир.
— Где мы, товарищ старший майор? — спросил Евгений, глядя на проплывающие за стеклом затянутые брезентом и присыпанные снегом острые носы грозных, явно боевых машин.
— Как где? — удивленно переспросил чекист, — разве вы не узнаете место? Мы по-прежнему на аэродроме в Кратово.
— Но, зима… И эти аппараты? — мотнул головой летчик в сторону закутанного в чехлы Ту-22М3.
— Товарищ Уляхин, — строго сказал старший майор, — мы не где, мы когда. Сейчас мы находимся на том же аэродроме в Кратово, но 1 марта 2017 года.
Летчик обалдело посмотрел на чекиста, потом за окно, а потом, снова на него. Все сказанное им было абсолютно очевидно, и также абсолютно невероятно. Быстро справившись с растерянностью, — а как же, все же летчик-испытатель — Евгений спросил, — А что я тут буду делать?
— Как что? — удивился чекист, — Я же вам сказал, товарищ Уляхин, что вы будете выполнять особо важное правительственное задание. А если конкретно, то испытывать вот этот самолет — И-180, после того как над ним поработают местные товарищи. Николай Николаевич Поликарпов попросил прислать именно вас.
— Он тоже здесь, — спросил летчик, глядя, как грузовик с самолетом на прицепе заезжает в распахнутые ворота ангара.
— Тоже, — ответил чекист, — и не только он.
Подъехав к воротам ангара, которые уже почти закрылись за самолетом, водитель повернулся в их сторону и сказал. — Все товарищи, выходим, конечная. Трамвай дальше не идет.
Внутри ангара было тепло, светло и полно народу. Площадка, на которой стоял уже снятый с буксира истребитель, была со всех сторон окружена яркими прожекторами. Люди в рабочих спецовках подбили под колеса колодки и со всех сторон облепили несчастный самолет, будто муравьи гусеницу. Электрические гайковерты со свирепым урчанием взялись за свое дело, болт за болтом убирая крепление капота…
Николай Николаевич Поликарпов сам первым заметил своего шеф-пилота. Одетый в такую же, как и у остальных рабочих спецовку, он подошел, вытирая руки ветошью.
— Здравствуй, Евгений, — сказал он, пожимая Уляхину руку, — у нас тут такое дело. Товарищи подобрали новое сердце нашей птичке, — Поликарпов махнул рукой в сторону тележки, на которой был закреплен еще один радиальный поршневой двигатель, — Только он в некотором роде тяжелее и длиннее. Но это не важно. Важно то, что он подходит по диаметру фюзеляжа, а самое главное — его мощность и ресурс. Тысяча девятьсот лошадей, и тысяча двести часов межремонтного интервала…
— А центровка? — почти автоматически спросил Уляхин.
— С центровкой, Женя, дела вообще головокружительные, — ответил Николай Николаевич, — Мне предложили установить на кабину пилота бортовые бронеэкраны. Сейчас их прикрутят поверх обшивки, но в серии они будут монтироваться с внутренней части стрингеров. Ты представляешь, истребитель с бронированной кабиной. Правда защищает она только от пуль винтовочного калибра и только с хвостовых кормовых углов. Но, ты же знаешь, что в бою это самый вероятный ракурс обстрела, не считая лобовой атаки, а там, сам понимаешь, пилота прикрывает мотор. Но, это потом, а сейчас пойдем, я познакомлю тебя с одним интересным человеком, а тут мыс тобой нужны будем только в момент окончательной центровки…
— Погодите, Николай Николаевич, — остановил Поликарпова Уляхин, — как это вообще все получилось? Откуда оно вообще взялось, это будущее?
— Война, Женя, — вздохнул Поликарпов, — Большая Война. Через десять месяцев, 22 июня 1941 года, вероломно нарушив пакт о ненападении, Гитлер нападет на нас. Мы все равно его победим, но немецкая армия дойдет до Ленинграда, Москвы, Сталинграда и Новороссийска. Погибнут десятки миллионов наших людей. Это будет не просто завоевательный поход, как у Наполеона, это будет война на истребление нашего народа.
Когда наши потомки, после атома и космоса, смогли победить само время они тут де пришли к нам, чтобы предупредить и помочь. В их прошлом И-180 так и не был принят на вооружение, а наши ВВС в начале войны были внезапным ударом деморализованы и разгромлены. Все-таки И-16 и «Чайки», как не печально, совсем не те самолеты, которые на равных могут бороться с люфтваффе. Наша с тобой задача, Женя, в кратчайшие сроки создать и облетать машину быструю, маневренную, мощную и хорошо вооруженную, которую можно будет начать выпускать немедленно, и которая станет настоящим истребителем самолетов, которыми гордилось люфтваффе. Она будет ссаживать с неба все эти «Эмили», «Фридрихи» и «Густавы».
Вот, Женя, знакомься, генерал-майор Георгий Нефедыч Захаров. Летчик-истребитель, герой Китая и Испании. Над этой машиной вам работать вместе. Один из вас испытатель, другой боевой летчик, надеюсь, что вы сработаетесь.
— А это что, товарищ генерал? — Уляхин показал на металлический стол, на котором в строгом порядке были разложены металлические изделия. В них было нетрудно узнать авиационные пушки и пулеметы.
— Наши новые друзья, в самых недвусмысленных выражениях, попросили нас вытащить из боевых самолетов пулеметы ШКАС и прочие трещотки винтовочного калибра. В этой войне, как тут говорят, «рулить» будут пушки, от двадцати миллиметров, и до тридцати семи. Пулеметы УБ — только как вспомогательное оружие.
— Но англичане ставят на свои новые истребители «Спитфайр» по восемь пулеметов винтовочного калибра, — возразил Уляхин.
— Это потому, что «тони» делали истребитель для сопровождения своих тяжелых бомбардировщиков к нашим городам, заводам и нефтяным вышкам, — возразил Евгению подошедший сзади еще один человек средних лет в рабочей спецовке, но больше похожий на инженера, — потом планы немножко изменились. Вот начнется «Битва за Англию», и они узнают, как это тяжело валить «Дорнье», «Хейнкели» и «Юнкерсы» из пулеметов винтовочного калибра. Сразу вооружение изменится на шесть пулеметов Браунинга 50-го калибра, то есть 12,7-мм, или две пушки в 20-мм и четыре пулемета калибра 7,7-мм. Как там говорят: «Дурак учится на своих ошибках, а умный — на ошибках дураков».
