Александр Михайловский - Крымский излом

   - Что значит - ничему не удивляйся? - не понял я, тоже положив трубку. Но приказ получен, и надо его исполнять, тем более что вон командующий флотом уже загремел под фанфары за "неоправданную пассивность". Быстро отдал команду командиру БЧ-5 поднять пары до полных, а командирам БЧ-2 и БЧ-3 готовность N 1 через тридцать минут.

   До этого мы поспорили с комиссаром и со старшим помощником - кто слетит со своего поста после того, как вчера днем страшно поскандалили Василевский и Октябрьский. Тогда Октябрьский флот в море так и не вывел, ссылаясь на шторм и немецкую авиацию. Правда, той немецкой авиации в Севастополе не видели с вечера четвертого числа. Уже утром пятого все как отрезало. Три дня ни налетов и бомбежек, ни даже одинокого разведчика. Тишь и благодать.

   Что-то я задумался, а на стоящем у причала рядом с нами крейсере "Молотов" тоже началась суета. Значит, не нас одних подняли по тревоге. Правильно, хватит нам бегать от немцев, теперь пусть немец побегает от нас. А комиссар мой стоит рядом задумчивый, задумчивый. Это что же делается, если сняли с должности и арестовали пусть и полного дурака, но зато, дурака политически правильного, и идеологически выдержанного. Который даже свою безыдейную фамилию - Иванов, сметил на революционную - Октябрьский. А эти рассказы, что в Крым прорвались беляки, как в двадцатом, и счас...

   А вот что - "счас", никто так сказать и не смог, а "беляки" оказались Осназом РВГК. Весь Севастополь видел тот танк с двухствольной пушкой, на котором Василевский приехал на ФКП ругаться с Октябрьским. И тех головорезов, которые сидели на этом танке, в пятнистых куртках и штанах, обвешанные оружием с ног до головы. Наши это, а не какие не беляки. Знакомый там рядом был, рассказывал. У этих, у пятнистых, каждое третье-четвертое слово - товарищ. Товарищ боец, товарищ сержант, товарищ капитан, товарищ Иванов, товарищ Сталин. А беляков, даже перекованных, вы этому не научите, это у них самое грязное ругательство, а если и говорят, то тянут так, словно рот полон слюны.

   Минут через десять на набережной со стороны Южной бухты вспыхнули синеватые огни двух маскировочных фар. Мы с комиссаром только охнули, когда из широкой, мощной даже на вид, легковой машины выбрались Николай Герасимович Кузнецов, и известный всей стране "человек в пенсне". С другой стороны машину обошел осназовец. Никем другим этот высокий военный, в черной как ночь униформе и круглом шлеме, быть не мог. Обменявшись с нашими гостями парой слов, он пожал им обоим руки, и дождавшись, пока они по трапу поднимутся к нам на борт, уехал куда-то по своим делам.

   - Интересно, - сказал мне мой комиссар, - товарищ Берия - это весь сюрприз, который нам обещал товарищ Кузнецов, или будут еще?

   - Не знаю, Гриш, - ответил я, - одергивая китель перед приходом сразу двух наркомов, - Обстановка сейчас такая, что я бы не зарекался. Так что, был приказ - ничему не удивляться, а мы с тобой люди военные - приказы должны выполнять. И попомни мое слово, сегодня будет на что посмотреть. Мы, или сгинем бесследно, или войдем в историю вместе с нашим "Ташкентом".

   Не успел комиссар ничего мне ответить, как вахтенный ввел на главный командный пост товарищей Кузнецова и Берию. Зажмурив глаза, я шагнул вперед, - Товарищ народный комиссар военно-морского флота, лидер "Ташкент" приводится к состоянию "Готовность N 1" будет готов выйти в море, - я посмотрел на часы, - через двенадцать минут. Докладывал командир корабля, капитан 2-го ранга, Ерошенко.

   - Вольно, товарищ Ерошенко. - Николай Герасимович выложил перед нами карту, - ваша первая задача на эту ночь - встретить вот в этой точке, юго-западней мыса Херсонес, четыре больших десантных корабля, и сопроводить их в бухту Стрелецкая для погрузки на борт личного состава десанта. Все понятно?

   Мы с комиссаром кивнули, а в голове метались мысли. - Большие десантные корабли - звучит грозно. Но в РККФ нет кораблей такого класса, как, кажется, и ни в одном флоте мира. И откуда они тут взялись, да еще и четыре штуки сразу. Это случайно не те, с которых высаживалась мехбригада полковника Бережного под Евпаторией. А как же, наслышаны, наслышаны - шок и трепет. Но только вот так высаживать десант, прямо на плавающих танках, кажется, еще никто толком не догадался.

   Мою мысль опередил мой комиссар, - Товарищ нарком, а это случайно не корабли из состава той эскадры под Евпаторией? - Так ходили слухи, что над ними - андреевские флаги...

   Ответил моему комиссару не наш нарком, а "человек в пенсне", - Ви, товарищ батальонный комиссар, должны знать, что все, что относится к этой эскадре и особой мехбригаде, имеет гриф "Особой государственной важности". - А вдруг товарищ Сталин решил устроить, скажем так, провокацию против наших противников и союзников в этой войне - особенно союзников. Ми, большевики, всегда добивались своего, не мытьем, так катанием... - и Берия рассмеялся своим тихим смехом. Отсмеявшись, он добавил, блеснув стеклами пенсне, - Ви, товарищи, находитесь у нас на хорошем счету, а иначе составили бы уже компанию гражданину Октябрьскому. - Ведь верно, товарищ Кузнецов?

   Наш нарком оторвал свой взгляд от карты и кивнул, - Да, товарищ Берия, верно. Это один из самых лучших кораблей Черноморского флота. Я надеюсь, что мы не дадим погибнуть ему так нелепо, как в тот раз.

   - Товарищ Кузнецов... - укоризненно покачал головой Берия, - вот ви сами и нарушаете. А ведь товарищ Сталин вас предупреждал...

   У меня возникло ощущение, что совсем недавно произошло какое-то событие, которое в корне изменило мир, который уже не будет прежним. И разгром 11-й армии это какой-то побочный эффект этого явления. Вот Кузнецов с Берией в обнимку ходит. Арестован Козлов, который при высадке десанта угробил народа и техники больше, чем в боях, арестован "идейный" Октябрьский, потому, что его пассивность была просто неприличной на фоне чужих успехов. Да еще в наши палестины пожаловали одновременно, зам начальника генштаба и два наркома. Делайте выводы, товарищи, делайте выводы.

   - Товарищи, неужели так бывает? - я стою растерянный и смущенный на палубе тяжелого авианесущего крейсера и не могу разобраться в себе. Хорошо это, что к нам на помощь пришли наши потомки из далекого будущего, или плохо? С одной стороны, сколько же жизней наших товарищей они уже сохранили, и это за какие-то три дня. А сколько сохранят еще? Нет, товарищи, тут, пожалуй, счет пойдет на миллионы. С другой стороны, а как же мы сами, в их-то истории мы победили, и без помощи из будущего? Но, наверное, мы там недостаточно победили, со слишком большими потерями. Кажется, это называется пиррова победа. И вот кто-то решил подправить ситуацию, сделать потери меньше, а результаты победы больше. Чтоб война закончилась, к примеру, не в Берлине, а в Париже. Не в сорок пятом, а сорок третьем. И народу чтоб погибло вдвое меньше. А кто же такой этот кто-то, так недолго и до бога договориться. И вообще, мысли путаются, лучше не задумываться о причинах, а принять все как оно есть. Я уже один раз был великим летчиком, трижды Героем Советского Союза и Маршалом Авиации, хи-хи, как Геринг.