Юрий Ряшенцев
И глянет мгла — из всех болот, из всех теснин,
И засвистит весёлый кнут над пегой парою…
Ты запоёшь свою тоску, летя во тьму один,
А я одна
заплачу песню старую…
Разлука — вот извечный враг российских грёз,
Разлука — вот полночный тать счастливой полночи…
И лишь земля из-под колёс — и не услышать из-за гроз
Ни ваших шпаг,
ни наших слёз, ни слов о помощи…
Какой судьбе из века в век обречены?
Какой беде мы платим дань, прощаясь с милыми?
И отчего нам эта явь такие дарит сны —
Что дивный свет
над песнями унылыми?..
Быть может, нам не размыкать счастливых рук?
Быть может, нам распрячь коней на веки вечные?
Но стонет север, плачет юг,
И вот — колёс прощальный стук,
И вновь судьба разбита вдруг о вёрсты встречные…
* * *
Леса на склонах Карпат оделись в чеканные медь и золото, и только кое-где ещё лежали изумрудные россыпи самой стойкой листвы. Утренники были холодными, но заморозки не наступали, в воздухе серебристо тянулась паутинка, и дни стояли тёплые, как дружеское рукопожатие. Вода в ручье по утрам отливала холодной синевой и лучше любых примет возвещала, что осень пришла на самом деле, надолго, а следом за осенью придёт зима. Но у нас не было свободного времени, чтобы задумываться над этим…
…Группа инструкторов выделилась как-то сама собой, безо всяких голосавний и об-суждений. Андрюшка Альхимович продолжил, естественно, нас тренировать в том, что на нашей Земле называлось "туризм", а тут превратилось в вопрос выживания. Сергей, Вадим и Арнис занялись с остальными боксом. Игорёк Басаргин и Олег Фирсов учили ме-тать ножи и топоры. Колька в меру своих знаний тренировал остальных по самбо. Ну и мне досталось, конечно, фехтование…
… - Любимые удары у них — рубящие, — я ходил перед сидящими на траве друзьями, держа в опущенной руке палаш, — это мы все уже заметили; рубящие — в голову и в шею… Север, иди сюда, вспомним пятую защиту с ответной атакой. Смотрите все!..
…Парные поединки требовали моего контроля, и я расхаживал между фехтующи-ми, стараясь поправлять ошибки и показывать, "как надо". В классическом фехтовании на рапирах нет рубящих ударов — мне и самому приходилось многому учиться "по ходу". И странно было ощущать, что я сейчас несу ответственность за то, как будут трени-роваться мои друзья, а значит… значит — останутся ли они живы.
Действительно — странное ощущение. Остренько-волнующее.
— Щусь, дубина — локоть не отставляй! — крикнул я, становясь с ним в пару — Олег Фи-
рсов, ухмыляясь, сделал шаг в сторону. — Смотрит — раз, два — оп! И ты без руки. Понял? — Щусь кивнул, и я указал Олегу на его место: — Давай, Фирс…
— Олег! — окликнула меня от пещеры Ленка Власенкова — сегодня она выхлопотала для
всех девчонок "выходной", но вместо отдыха они суетились в нашем жилище и вокруг не-
126.
го. — Иди сюда!
— Ма-атриарха-ат, — дурашливо пропел Саня, отбивая своей валлонкой удары сморчё-
вой ландскетты, — давно пора вернуть назад!
Я показал ему "рога дьявола" и, убрав палаш в ножны, махнул Ленке: иду, мол. Она решительно уцепила меня за рукав и втащила в пещеру. Половина девчонок в бешеном те-мпе полосовала тут шкуры и кожу — казалось, я попал в закроечный цех нашей кирсановс-кой фабрики "Победа". Танюшка была среди них — она ловко действовала своим корот-ким ножом и, улыбнувшись, показала мне нечто, отдалённо напоминающее меховые об-мотки. Я так понял, что в будущем это превратится в зимние сапоги. Пржде чем Ленка уволокла меня в проход, Танюшка успела показать пальцем: "Это — тебе!"
Ленка как-то подцепила по дороге факел и сейчас уверенно всадила его в расщелину, которой я и не заметил. Потом широким жестом обвела окружающее.
— Ну? — нетерпеливо спросил я. Изо рта у меня вылетел ещё клуб пара.
— Мало соли, — сообщила Ленка. — Копчёного мяса у нас уже достаточно, и рыбы, но соль почти всю потратили, а мы хотели сделать солонину… Ещё: вот тут топлёный жир. Пусть мальчишки принесут ещё лозы на корзины, а то мы его уже на камень просто кла-дём… Дальше: у нас мало растительной пищи. Сыграем на цингу.
— Лен, — я вздохнул, — ну тут-то я что могу сделать? Начнётся осень по-настоящему, по-йдут грибы там… ягоды, всё прочее. Только опять сморчками нас не отравите.
— К прошлому возврата нет, — улыбнулась Ленка. — Да, ещё нужно больше шкур. Мы же экспериментируем, много в отходы идёт. И иголки из кости нужны; лучше всего получа-ются из оленьих лопаток…
— Напиши реестр на глиняной табличке, — почти серьёзно предложил я, — и дадим за-каз… Соль, иголки, шкуры, лоза — что там ещё нужно?
— Да всё, — вздохнула Ленка. — Лишним ничего не будет… Дров нужно ещё пять раз по столько. Я, — призналась мне мой "завхоз", — если честно, не знаю, как мы зимовать бу-дем. Боюсь я чего-то, — она подняла руку и коснулась густо висящих под сводом пещеры пучков сушёных вереска, бадана и каких-то лекарственных трав.
— Странно было бы по-другому, — тихо ответил я. — Перезимуем, ничего. Запасёмся и пересидим… Ты посмотри там, что ещё нужно, и сразу скажи.
— Мы ещё хотели попробовать ягодный леваш сделать, — лживилась Ленка. — Валюшка рецепт от бабки знает. Только ягоды много нужно. Хорошо, что тут полно всего — пря-мо удивительно, всё живое так и кишит! Даже не верится…
…Снаружи уже занялись боксом. Арнис спарринговался с Вадимом, показывая бой в клинче. Я пошёл ко всем, снимая снаряжение и раздеваясь до пояса — мне приходилось пре-вратиться в ученика.
— Хватит, — Арнис оборвал спарринг и скомандовал: — Становись!
Мы послушно выстроились в линию и приняли боксёрскую стойку для "боя с тенью". Но, как и всё последнее время, Арнис для меня закончил тренировку раньше остальных, за-метив, что мне надо беречь руку. Я лично считал, что перелом у меня давно зажил полно-стью, но не спорил, как не спорил со мной Арнис, когда я поправлял его на фехтовании.
Последние две недели мы суетились по хозяйству с бешенством и энергией спятив-ших землероек. До меня дошло, что мы опоздали с началом заготовок на полтора месяца (шагали!), а значит, всё нужно было навёрстывать. Больше всего меня беспокоила мысль, что могут появиться негры — если придётся уходить, то это смерть, не иначе…
То, что мы имеем, сковывает нас, как кандалы. И это касается даже приятных ве-щей. Чем она — вещь — дороже тебе, тем тяжелее её груз, тем больше страх её поте-рять…
Майка моя погибла от лап медведя, и я уже довольно долго носил сделанную Танюш-кой рубашку-куртку из оленей кожи, с капюшоном и костяными пуговицами (спортивную куртку я отложил на будущее). Кожаными были и новые носки — точнее, скорей чулки с
