– А я почем знаю? Нет пропуска, нет дороги. Мимо нас чинно прошагал верблюд, ведомый в поводу крестьянского вида арабом. Осмотрев нашу колонну презрительным взглядом, животное надменно отвернулось, миновало шлагбаум и удалилось в направлении города.
– Почему его пускают без пропуска, а нас нет? – возмутился Хеммет, – я требую объяснений!
Из хижины позади медленно выплыл импозантный тип в пышной чалме и чистой рубахе. Судя по полноте, важному лицу и отсутствию оружия это был начальник караула.
– Что за шум? – поинтересовался он по-итальянски.
– Этот тип требует с нас пропуск! – опередил меня Хеммет.
– А у вас нет пропуска? – довольно наигранно удивился начальник, – какая оплошность… Он покачал головой. Из хижины позади один за другим начали появляться вооруженные люди, сильно напоминавшие обликом первого нашего собеседника. Их глаза сияли отчетливым голодным огнем.
– У него, – Хеммет махнул рукой в сторону удалявшегося верблюдовладельца, – тоже не было пропуска, но его пропустили…
– То есть, как это пропустили?! – нахмурился начальник, – вы хотите сказать, что наши гвардейцы плохо исполняют свои обязанности? То есть вы не только странствуете без документов, но еще и клевещите на людей почтенного Гамаль-бея, да продлит Всевышний его дни? Пока Хеммет пытался сообразить, что на это ответить, я перехватил инициативу в свои руки.
– Полагаю, мой друг неточно выразился… Хеммет открыл рот, но я наступил ему на ногу, а доктор Лайвсли попытался оттащить назад.
– Да? А что он имел в виду? – приподнял брови начальник караула. Голодный блеск в глазах вооруженных людей слегка потускнел.
– Думаю, он собирался уточнить детали пропуска…
– А-а-а… – протянул начальник караула. Я вытащил бумажник и извлек из него банкноту в десять тысяч лир.
– Возможно, этот пропуск будет достаточен…
– Вы полагаете, что сможете подкупить гвардейцев Гамаль-бея деньгами?!
– Какими деньгами? – искренне удивился я, – разве это не пропуск?
– Это? – начальник взял банкноту и внимательно осмотрел, – возможно… но учитывая размер вашего каравана… Я достал еще одну банкноту.
– Жизнь на границе так тяжела, – вздохнул начальник караула, – бедные стражники жестоко страдают от голода и холода… Я нахмурился и достал третью банкноту.
– … а их жены и дети…
– Наш караван не настолько велик, почтенный, – сухо отрезал я.
– Так, где ваш пропуск? – теперь нахмурился уже мой собеседник.
– Я вот просто подумал, – вздохнул я, – ведь мы можем вызвать кого-либо из достопочтенных советников Гамаль-бея, да продлятся его дни, и поговорить о пропуске с ними…
– Но вам понадобится очень убедительный пропуск, – возразил начальник караула.
– Не сомневаюсь, но ведь и предъявлять его мы будем достопочтенным мужам, приближенным к Гамаль-бею… Начальник оценивающе осмотрел наш караван.
– Хорошо, – сказал он после непродолжительного размышления, и махнул рукой охранявшему шлагбаум феллаху. Я обернулся к красному как рак Хеммету и сказал по-английски, чтобы не поняли местные хранители порядка:
– В следующий раз доверьте переговоры с местными официальными лицами мне. По крайней мере, это обойдется нам много дешевле…
– Вы не должны были давать ему денег, – буркнул тот, – это вымогательство.
– Тогда его башибузуки немедленно бы взяли нас под арест. И хорошо еще, если бы обошлось без стрельбы или поножовщины.
– Мы вполне могли отбиться!
– И получить возможность схватиться со всем местным гарнизоном?
– Они бы не посмели нас долго задерживать – уже менее напористо продолжал Хеммет.
– Конечно, они бы нас отпустили, возможно, даже с извинениями, но вот большинство экспедиционного имущества бы при этом бесследно пропало, – перед моим мысленным взором снова появились наполненные голодным блеском глаза стражников, – и мы бы его даже с собаками потом не отыскали.
– Это произвол, – буркнул Хеммет, – мы не должны подобного допускать… в будущем. И он зашагал к своей машине. Сидевшая в ней Ортенсия бросила на меня хмурый взгляд. Наша колонна медленно втянулась на улицы Луксора. В городе оказался довольно сносный отель, выстроенный еще до войны и чудом переживший все последовавшие потрясения. Мы без проблем нашли общий язык с его владельцем и получили в свое распоряжение пустующий второй этаж.
Я разобрался с размещением багажа и, поднявшись на второй этаж, наткнулся там на Эрику. Она бросила на меня холодный взгляд и, ничего не сказав, прошла мимо по коридору. Навстречу из-за поворота вышли Ортенсия и Хеммет. Репортер что-то темпераментно рассказывал профессорской дочери. Увидев меня, она усмехнулась.
– Не ожидала. Вы, оказывается, не только девушек спасать умеете, но и целые
экспедиции. Ваш торг с тем толстяком у шлагбаума… Это было нечто впечатляющее. Если мне понадобится что-то приобрести на местном рынке, теперь я буду знать, к кому обратиться. Эрика остановилась у своей двери, посмотрела в мою сторону и хмыкнула.
– Вы определенно несправедливы к Танкреду, – вступился за меня Синклер, – он довольно неплохо стреляет.
– Надеюсь, – ответила Ортенсия, – в пустыне это куда важнее хорошо подвешенного языка. Но вы, Хеммет, что-то говорили о вашей встрече с разъяренным носорогом в Кении… Она ухватила слегка растерявшегося репортера за локоть и мягко подтолкнула к лестнице. Я проводил их взглядом. Потом перевел его на Эрику. Ее глаза блестели, но лицо сохраняло полную серьезность.
– А что я должен был сделать? – вырвалось у меня.
– Возможно, устроить героическую перестрелку? – невинно предложила она.
– Я что, так похож на идиота?
– Честно?
– Да.
– Очень, – она вошла в комнату и захлопнула за собой дверь.
– Все, – пробормотал я, – надо срочно начинать карьеру игрока в карты. В них мне должно ужасно везти… Как и следовало ожидать, прибытие группы европейцев в город не прошло незамеченным. Уже на следующее утро нас осчастливили приглашением к паше Гамаль-бею. Я с тоской посмотрел на возвышавшиеся на другом берегу Нила руины стовратных Фив. Увы, но в этот раз мне доведется их посетить. А будет ли следующий раз – кто знает…
– Вы уверены, что нам следует принять это приглашение? – спросил я у Алана, как человека хоть что-то знавшего о местных политических раскладах.
– Несомненно. А вы полагаете, что мы теряем время зря?
– Есть такая мысль… Я уже навел справки – железная дорога до Харги пока безопасна, мы сможем погрузиться на поезд в любое время и со всеми удобствами добраться в оазис. Какая польза от этого приема и всех этих политических игр? Алан нахмурился.
– Это не игры. А польза самая прямая. На него приглашены оба конкурирующих «льва пустыни» – Абдалла и Джавдат. Если они готовы воевать друг с другом, то лишь один из них может поддерживать ди Мартти, в то время как второй окажется нашим союзником. Враг моего врага, как говорится.
– И который из них враг, а который союзник? Лайвсли вздохнул.
– Вот это-то нам и стоит попытаться выяснить на приеме. Теперь уже и я вздохнул. Пантеры в темной комнате, похоже, весьма голодны… Гамаль-бей оказался невысоким щеголеватым человеком, всячески подчеркивавшим свою европейскость. Он был затянут в безупречный итальянский мундир, украшенный коллекцией орденов и медалей, носил монокль и не расставался со стеком. Вообще, в толпе наполнявшей зал приемов мундиры, галифе и фуражки явно преобладали над традиционными восточными одеяниями. Я, как находящийся в полицейском розыске, держался на заднем плане. Переговоры вел Алан.
– Вы очень кстати приехали, господа, – обратился к нему паша, – сегодня исторический день. Многие говорили о войне, идущей в Верхнем Египте. Но сегодня на нашей земле настает мир. Злейшие враги примиряются перед лицом цивилизации и прогресса. Он широким жестом указал на стоявших ближе к входу гостей.
– Вы сами видите как почтенные Джавдат аль-Вади и Абдалла аль-Асват лично прибыли засвидетельствовать свое почтение закону и власти. И мне, как их представителю. Конкурирующие эмиры стояли в разных углах и смотрели в разные стороны. Было не слишком похоже, что их примирение глубоко и искренне. Я прошептал Алану:
– Нам бы стоило поторопиться, сегодня про нас знают в Луксоре, завтра будут знать в оазисах, послезавтра слухи докатятся до экспедиции и людей ди Мартти.
– Просто так уйти мы не можем. Вы же понимаете, что это воспримут как оскорбление. Лучше попробуйте приглядеться к эмирам. Может, сможете выяснить, кого из них следует опасаться. Я же буду развлекать пашу европейскими новостями. Однако его план провалился. Желая подчеркнуть свою прогрессивность, наместник
