подобие голландских рекрутов принца Морица Оранского, также отказавшегося от услуг наемников…
Так вот, нисколько не принижая военного и организаторского таланта Михаила Васильевича, не стоит все же забывать, что все победы под его началом одержали простые русские ратники, вчерашние «лапотные» крестьяне. Крепостные крестьяне семнадцатого века, самые смелые и инициативные из которых осаждали Москву тремя годами ранее в рядах повстанцев Болотникова… Им не вручали повестки, для них не объявляли мобилизации, им не грозили штрафы за неявку в военкоматы или уголовный срок за «уклонение от призыва». Они не умели правильно воевать, эти вчерашние лапотники, и до встречи с инструкторами Христиера Зомме им было нечего противопоставить закованным в латы хоругвям крылатых польских гусар, уже разгромивших профессиональную шведскую армию при Киргхольме! У них было всего полтора месяца на подготовку — но 18 августа 1609 года они выдержат первую «обкатку» ляхами, литовцами и воровскими казаками в битве под Калязином.
Повторюсь — вчерашние крестьяне! Откликнувшиеся на призыв архимандрита Иосафа защитить Православную веру и Московского государя, кем бы он ни был на настоящий момент! Пусть даже ненавистный Шуйский. Но коли венчан на царство — значит, государь.
Склоняя голову перед подвигом рядовых тружеников войны, упрямо «тянущих лямку» воев, за чьими неизвестными нам именами стоят подлинные истории и малые трагедии настоящих, реальных людей (наших с вами предков!), я не могу не отметить того факта, что именно Православная вера была для них и основой мировоззрения, и духовным стержнем. И что именно посягательство на нее со стороны ляхов-католиков и литовцев (в том числе и литовцев русского происхождения, как Сапега), уже перешедших в католичество, или склоняющихся к Брестской унии (подчиняющей православную церковь власти римских пап)… Именно это посягательство стало одной из важнейших причин того, что люди начали самоорганизовываться и, объединившись, выступать против общего врага.
Вообще, именно в Смутное время Русская Православная Церковь и Русский народ продемонстрировали незыблемое единство и единодушие. Так, монахи Троице-Сергеевой лавры еще до осады оказывали помощь всем страждущим, лечили раненых, давали приют обездоленным. К началу же осады за стенами обители укрылось множество гражданских беженцев — лишних едоков с точки зрения воевод гарнизона. Но братия настояла на том, чтобы защищали и их, пусть и с недостатком запасов еды — но положившись лишь на Божью волю…
Осада затянулась на пятнадцать месяцев — и ведь выстоял же монастырь, и действительно с Божьей помощью! Иначе как объяснить тот факт, что во время третьего, решающего штурма, когда на стенах лавры осталось всего двести измученных и пораненных воев (против двенадцати тысяч врагов!), поляки, литовцы и тушинские воры вдруг начали истреблять друг друга еще на марше?! Они ведь даже не дошли тогда до стен обители!
Очень показательно и то, что оставшись под Калязином с горсткой воев, Скопин-Шуйский активно искал духовной поддержки и благословения старца Иринарха, слывущего прозорливым. Эта слава возвышала его в глазах князя, делала избранным перед лицом Господа — и именно потому Михаил просил благословения у затворника Борисоглебского монастыря. Что и описано в нашем с Сергеем романе… Причем князь посылал за благословением к старцу Иринарху и после Калязинской битвы, перед каждым серьезным сражением с Сапегой.
И также, как и Скопин-Шуйский, на правое дело защиты Родины и освобождения ее от захватчика, позже брали благословение у затворника и лидеры второго ополчения, Минин и Пожарский… Те самые, кто освободили Москву от поляков, в качестве знамени неся над рядами народного ополчения Казанскую икону Пресвятой Богородицы…
Забыл добавить, что после победы над Сапегой у Калязина, деньги для возвращения шведских наемников (стремительно деградирующих и уже в 1609-м способных стать третьей стороной конфликта) Михаилу Васильевичу собрали именно монастыри и русское купечество. Еще один пример объединения усилий духовенства и мирян в нелегком деле спасения Родины… А тремя столетиями спустя поруганная и едва не уничтоженная большевиками Русская Православная Церковь вновь будет собирать средства — на строительство танков и самолетов для воюющей с нацистами Красной Армии.
Но это уже другая история…
Не стоит также забывать и подвига патриарха Гермогена, либо заморенного голодом, либо просто убитого поляками. Перед лицом неминуемой смерти, запертый в осажденном городе, он отказался купить жизнь ценой предательства, отказался обратиться с призывом к ополчению отступить от Москвы. Патриарх наоборот, обратился к народу с посланием, в котором благословил бороться до конца и изгнать поганых католиков и пришедших с ними иезуитов из России…
А ведь именно при Гермогене, еще митрополите, в Казани была явлена Чудотворная икона Божьей Матери, которую Минин и Пожарский сделают своим знаменем!
…Страшным, жутким было Смутное время в России. Дезориентированный самозванцами, убийством первого Лжедмитрия и «крестьянским» восстанием Болотникова народ в какой-то момент окончательно разочаровался в вертикали власти. Московскую Русь заполонили всевозможные авантюристы и грабители, искатели приключений и жестокие головорезы, вроде Александра Лисовского и его «лисовчиков», условно обобщенные как «воры» или «воровские казаки». Поддавшись искушению, многие ратные люди и даже крестьяне подались в разбойники, хаоса добавили и дезертирующие наемники Делагарди, чей сброд шведы собирали со всех концов Европы! Ведь когда Якоба Понтуссона вернули из-под Твери, передав его солдатам жалование, в рядах тех, кого генералу удалось удержать под своей рукой, осталось всего-то полторы тысячи человек! И это как минимум от пятитысячного корпуса, отправленного Карлом IX в Россию…
Враг был уже внутри страны, а не на ее границе, он был в самом сердце Московского царства. И даже там, где остались служивые люди, способные драться — даже там никто не гарантировал простому обывателю защиты. В любой момент могла явиться уже не разбойная ватага, а организованный отряд поляков или литовцев, достаточно сильный, чтобы разбить местного воеводу и его стрельцов или детей боярских, как это и случилось в Ростове.
И вот, в какой-то момент люди поняли, что не смогут сами защитить своих близких и свои семьи. Что в одиночку не отбиться… И что даже объединившись в одной деревне или городе, они не смогут устоять, пока по стране рейдируют крупные ватаги лисовчиков и прочих «литовских людей», пока в Москве нет государя — да и сама Москва под ляхами… Впрочем, трагедия занятия поляками столицы случилась позже — но добровольцы-крестьяне пошли в войско Скопина-Шуйского еще до созыва ополчений. Однако это уже была НАРОДНАЯ армия! Армия людей, осознавших, что спасти себя, спасти своих родных и любимых они смогут только вместе — и только с полной и окончательной победой над захватчиками!
И повторюсь, это объединение было невозможно без веры русских людей, без стойкости и
