понял, что тогда бы не получил звонок от папы и не узнал бы про встречу с покупателем. У подъезда я был в 14:56, в ящике вчерашнего письма не было — это было ожидаемо, но странно. Почему тогда она его не прочитала, или может быть не поверила? Ещё по дороге я решил немного скорректировать план и не являться с письмом лично. Это было быть слишком подозрительно и пугающе — незнакомый дядя приносит какие-то шизофренические письма, поэтому я решил найти посыльного и проконтролировать лично получение, стоя, как и вчера, в пролёте на лестнице. Ещё минут пять я потратил на поиски и уговоры посыльных, в итоге сторговался с пацаном лет пятнадцати за 50 рублей — большая сумма, но мельче у меня просто не было.
Мы поднялись на лифте, на 5 этаж, я отдал конверт, указал на дверь. Парень выполнил всё точно:
— Здравствуйте, а Екатерина дома? — спросил он кого-то в открывшуюся дверь.
— Да, а тебе зачем? — донёсся приглушённый мужской голос.
— У меня письмо для неё личное.
— Личное? Давай передам.
— Меня просили отдать лично в руки, — небольшая пауза.
— Кать, тебя! — и дверь прикрыли.
Несколько секунд тишины, парень обернулся на меня вопросительно. Я негромко выговорил «Ну, подожди!», и гулкий подъезд разнёс это эхом по всем этажам. Наконец дверь отворилась вновь, парень улыбнулся.
— Здравствуйте, Катя! У меня для Вас письмо, — он протянул в дверной проём конверт. — До свидания!
На площадке пятого этажа я отдал ему деньги, поблагодарил за помощь и вызвал лифт. Время поджимало, на часах 15:02, а мне ещё нужно было почти 30 минут идти до родительского дома или ехать на двух автобусах с пересадками. Проходя быстрым шагом четвёртый подъезд мне показалось, что в шестой зашла девушка, похожая на Юльку Бабичеву, тоже мою одноклассницу и подругу Кати, что была источником информации об истории гибели Кати из будущего. Было, конечно, далеко, и мне могло просто показаться, но сама мысль о ней стала спусковым крючком к дальнейшим событиям.
[1] Отсылка к «Коту Шрёдингера» — мысленному эксперименту, предложенному одним из создателей квантовой механики Эрвином Шрёдингером в 1935 году.
Передай, что всё прочитала
Быстро перебирая ногами по остаткам асфальта на тротуаре, я почти так же быстро соображал и точно так же, как и я сам перепрыгивал лужи, мысли скакали с темы на тему. То я жалел, что нет под рукой сотового, когда он так нужен, — позвонил бы папе и сказал, что чуть задерживаюсь. Тут же сразу думалось, что я могу вот-вот оказаться в будущем, когда Катя откроет и прочтёт письмо. Сразу начал жалеть, что оставил рюкзак, паспорт, ноутбук и всё остальное, кроме телефона, в квартире — в будущем мне они ещё пригодятся. Потом сам себя пожурил за жлобство — главное же вернуться обратно, с остальным разберёмся. Далее удивлялся, с чего я вообще решил, что вещи снова переместятся вместе со мной, а не останутся в этой реальности. Испугался, что в итоге их обнаружит в квартире Валерий Борисович, особенно обидно было за ноутбук, хотя и на жёстком диске компромата было достаточно.
Я прошёл почти километр, дойдя до моста через реку Серебрянка, когда мысли снова вернулись по кругу к письмам. Что-то до сих пор мешало Кате их прочитать. Может быть, ей позвонила вернувшаяся домой подруга Бабичева и они просто болтают по телефону? А, может быть, они обсуждают письма? А, может, даже Юля как раз отговаривает Катю им верить? Может, Юле тоже отправить предупреждение? Столько разных версий крутилось в голове, что она начала побаливать.
Это воспоминание пришло ко мне, как очередное озарение, видимо, при сложившихся обстоятельствах и словах «письмо», «Бабичева» и «звонит». Я вспомнил день из 1998, следующий после Катиных похорон, на которых не смог присутствовать. Мне тогда позвонила Юля. Конечно, вспомнил не конкретную дату, а свои ощущение и суть происходившего, даже вспомнил, как весь разговор держал в руках трубку громоздкого домашнего радиотелефона. Она тогда рассказала мистическую историю, надолго засевшую в памяти и не раз вызывавшую обсуждения в нашей компании. Ей в ту ночь во сне явилась Катя и очень настойчиво просила передать, что «она всё прочитала». Да, именно в такой формулировке. Но это только половина леденящей кровь истории. Юля не предала бы особого внимания такому сну, понятно же, что переживания предыдущего дня, однако, выйдя во двор она столкнулась с подругой детства из их с Катей дома. Имя я не запомнил, назовём её Настя. Конечно, они с Настей обсудили тему вчерашних похорон, и она поведала Юле, как ночью тоже видела во сне Катю, и она тоже просила передать, что «всё прочитала». Помню, как тогда у меня мороз прошёлся по коже. Сейчас мой шок был вдвое больше.
«Она всё прочитала! Она прочитала!!!» — билась в голове мысль. Выходило, что это было загробное послание мне, которое ждало своего часа 20 с лишним лет. Я замер на мосту в оцепенении. В голове будто бы сложились частички ещё большего, чем мне казалось, пазла. Будто бы кто-то для меня уменьшил масштаб картинки, которую я теперь увидел полностью.
«Катя письма прочитала, она попытается отказаться, но её всё же уговорят ехать и только зря потратят время, что и приведёт известным мне последствиям»;
«Она явится во сне к подругам и попросит их передать мне своё послание, наверное, в знак благодарности. Почему же не лично мне из 98 лично? Скорее всего, он бы не запомнил, посчитав это просто сном, ведь он в настоящем ничего пока про мои письма не знает»;
«Почему не мне нынешнему? Элементарно — она же ещё жива. Может ещё явится и мне самому»;
«Получается, снова петля времени, и мои попытки предотвратить трагедию её и спровоцируют. Не вмешайся я со своими письмами, не пришлось бы Катю уговаривать, свадьба выехала пораньше и не встретила бы в роковом месте КамАЗ, а то и вовсе успела бы доехать до места, пока пьяного водителя не развезло окончательно».
Я, вероятно, ещё час бы стоял, бессмысленно глядя с моста вниз в тёмную воду, если бы не сработавший в кармане вибросигнал уведомления, возвестивший начало запланированного мероприятия «Выезжаем в Москву» через 15 минут. Я резко опомнился. До дома оставалось ещё минут 20 пешком, про автобусы я уже не думал — дожидаться их не было времени.
Буквально взбешённый своим прозрением, я со всех ног зашагал прочь от моста, проговаривая про себя:
— Ничего, мы ещё
