Их задача именно рейдерский захват и передача банков и других предприятий уже в руки специалистов императора, он участвовал в этой афере, прибыль пополам. За месяц, прошедший с того момента, когда мы пришли к соглашению о сотрудничестве, я стал всемирно известным человеком-инкогнито. Моих фото не было на страницах газет, пять бойцов Лукина, которые уже пару недель как приступили к своим обязанностям, не давали проводить фотосессии, а одного наглого фотографа из Британии так ещё побили и разбили камеру. О моём отношении к нагличанам теперь знал весь свет. Я их не лечил даже за миллионы. О, кстати, наша шарашка по отъёму у иностранцев денег таки заработала, что подтолкнуло начало работ по созданию морзавода и учебных и промышленных предприятий.
После того как я вылечил большую часть семьи императора – некоторые вернулись из-за границы – и лечения калечных солдат и офицеров, которые приходили ко мне толпами, слава таки подпрыгнула на небывалую высоту. Одного графа я вылечил за полтора миллиона, осмотрев и подлечив также его семью. Тот, будучи на краю смерти, долго благодарил меня и легко расстался с такой суммой. Он не знал, что буквально через несколько дней после этого в устье Двины зашёл и стал у монастыря парусник, груженный материалами и строителями. Так что деньги графа и других заплативших болезных дали резкий толчок строительству, и теперь транспортные корабли каждый день перевозили материалы и рабочих на начавшую строиться верфь. Уже на месте появился начальник производства инженер-полковник в отставке Георгий Жуков. Он был подобран мной лично, загоревшийся отставник, скучавший на пенсии, с огоньком включился в работу. По охране скажу так: ещё до первого корабля и рабочих туда перебросили две сотни казаков, которые встали на постой в монастыре, пока им не возведут казармы. Разъезды начали плотно работать в округе. По плану ожидалась переброска туда отряда жандармов, обязанность которых – обеспечивать секретность.
Одним словом, дело сдвинулось. Поместье в глуши я тоже купил, оформив на себя. Туда уже начали заезжать строители, готовясь возводить дома и общежитие для студентов. Также там будет на реке возведён утеплённый бассейн с выходом в открытую воду. Строить цельный бассейн я посчитал неликвидным, а так природа поможет.
Как бы то ни было, но работа началась, дело за малым, обеспечить предприятия всем необходимым. Ладно, мелкие производства для кораблей – это мы решили отдать купцам, сделав госзаказ на некоторое необходимое корабельное оборудование согласно заявленным стандартам. Шестеро купцов, что уже заключили с нами контракт и получили часть оплаты, стали шустро модернизировать своё оборудование, понимая, что хорошо поднимутся на госзаказах. Эти шестеро получили аванс из заработных мною денег, триста тысяч золотом. А император, гад, из своих средств пока ничего не дал, с интересом наблюдая, как я выкручиваюсь. Выкручивался ведь. Правда, тут он был в своём праве, денежные средства с его стороны включатся в работу после того, как у меня не будет денег. У меня пока были, тем более я возлагал надежды на активы Ротшильдов, которые и позволят мне не только полностью оснастить наши секретные предприятия, но и частично поднять производства на других заводах. Меня интересовал пороховой казённый завод и пушечный. Также началась подготовка к покупке одного из сталелитейных заводов на Урале из рук одного промышленника, тот как раз заканчивал его модернизировать и продавать пока не собирался. Чёрт, как же железной дороги в Сибирь не хватает! По рекам всего не повозишь.
Так вот, работа спорится. Предприятия и заводы строятся по моим эскизам и схемам, как я уже говорил, осталось дело за малым. Обеспечить верфи и заводы станками и другим оборудованием. У меня было время пообщаться с инженерами империи, не все они были подданными императора, но знания их были обширны. Так вот, поговорив с ними, я понял, что всё необходимое лучше брать в Германии, она впереди планеты всей по изготовлению специализированных станков и прочего оборудования.
Одним словом, через два дня недавно купленное мной парусно-паровое судно «Пересмешник», кстати, британской постройки, отправлялось в Британию. Командиром стал бывший капитан-лейтенант Лаврентьев, которого сняли с командования парусной шхуной Военно-морского флота Российской империи и вместе с командой, официально уволив, поставили командовать моим кораблём. В действительности Лаврентьев всё ещё числился на флоте. О чём он прекрасно знал, как и о том, что задание у них было специальное. Правда, что именно мы будем делать, он со своими офицерами был не в курсе. Как докладывал мне включённый в команду особист-жандарм, слухи были самые дикие, но к правде ни один даже близко не подходил.
Лаврентьев быстро освоился с судном, получил на борт команду кочегаров и механиков, после чего вышел на Балтику совершать учебные рейсы перед плаваньем. Команда должна была привыкнуть к судну. Вчера после недельного тренировочного плаванья они вошли в порт и встали у одной из пристаней, пополняя припасы и воду. Официально «Пересмешник» считался судном одного торгового представительства, неофициально он был приписан к военной разведке флота. Об этом ведомстве, которым стал командовать бывший полковник разведки, знало очень мало людей. Очень мало. Так что понятно, что кроме команды и группы рейдеров, с нами плыли пока ещё небольшое количество разведчиков. У них было своё задание.
Закончив с приёмом трёх десятков казаков, я оставил сотника формировать подразделения – у нас было шесть унтеров набрано, – а сам в сопровождении охраны поехал к себе. Дом я не покупал, тупо денег на это не было, всё шло на стройку, но снял довольно неплохой двухэтажный каменный особняк. Именно там я жил и принимал обеспеченных пациентов и особо наглых, что лезли без очереди, которых в большей части отваживала моя охрана. Если, конечно, у них не было на руках солидных сумм, тогда мои двери открыты.
Сегодня вызова от императора не было, поэтому я был представлен самому себе и занимался своими делами и делами империи. Сейчас у меня лечение по записи четырех дворян до шести вечера, трое из них иноземцы, и пяти купцов. Купцы все наши. После шести у меня обед, и к семи я выезжал в казармы Павловского лейб-гвардии полка, где меня дожидались покалеченные отставники, офицеры и солдаты. Уже всем было известно, что я придерживаюсь довольно простых взглядов, и для меня нет разницы между офицерами и солдатами. Я вполне мог перед лечением какого-нибудь графа-полковника в отставке вылечить простого пехотного рядового, который до этого побирался на вокзале или улице.
