прибудет.
Позднее чаепитие и вечерние посиделки завершились. Мы с Лёшкой ещё немного пошушукались в кабинете, но пришли к выводу, что проблем со стороны Третьего отделения ждать не стоит. Напротив, имеет смысл как можно больше собрать всего по криминалистике и полностью перенаправить графа на Куроедова.
Он, кстати, примчался ни свет ни заря. Мы только-только закончили завтракать, как прибежал слуга с сообщением, что господин Куроедов прибыл.
Орлов в столовую не спускался, предпочтя завтракать у себя в комнате. Обычно это помещение занимал Ксенофонт Данилович. Ему тоже нравилось, что можно испить чаю на балконе, разглядывая суетящихся внизу дворовых девок.
Новый гость не только симпатичных девах в униформе разглядел, но и наших знаменитых тяжеловозов. Куроедов для поездок в летнем экипаже предпочитал именно этих лошадей. Тяжеловозы не так быстры, как русская легкоупряжная. Зато им частый отдых не требуется. Да и по дороге после дождей прут что те танки.
Граф чуть ли не кубарем скатился с лестницы в фойе первого этажа и, крикнув мне что-то на ходу, поспешил к упряжке.
— Это же те кони, что государь император приобрёл? — притормозил он конюха, не дав увести лошадей. И резко, без перехода Куроедову: — Куплю!
Сосед на пару секунд замешкался, поискал глазами Лёшку. Друг еле заметно кивнул. Если я правильно понял эту пантомиму, то Куроедов сейчас продаст своих, а взамен получит от Алексея пару других тяжеловозов. Вообще-то торговать конями в ближайшие лет пять мы не планировали, но разве откажешь представителю Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии?
Граф начал торговаться, и Лёшка поспешил присоединиться к этой забаве. Заодно шепнул Куроедову: «Половину мне», подразумевая, что претендует на долю с продажи. Вполне справедливо. Этих тяжеловозов мы Куроедову подарили. Раз уж он решил продать (вернее, ситуация такая сложилась), то разумно требовать процент.
Мне, как вежливому хозяину, пришлось следующий час стоять рядом и выслушивать то, как торговались граф с нашим соседом. Сошлись они на пятидесяти трёх тысячах за пару. На мой взгляд, могли и дороже продавать, но там нашлись «смягчающие обстоятельства». Граф Орлов припомнил, собственно, чего он в такую даль приехал, и предложил Куроедову какие-то льготы. Лёшка снова вмешался, напомнив, что ту самую книгу Ксенофонт Данилович совместно с господином Галкиным разрабатывал. И пусть Пётр Петрович отсутствует, но его заслуги приуменьшать не стоило.
Далее господа перебрались в мой кабинет, чтобы оформить вексель и заняться делом, которое и привело графа к нам.
Я от этого дела открестился и быстро слинял. Своих забот хватало. На днях доставили партию фанеры. Помещение завода ещё доводилось до ума, а фанеру уже выдавали. Десять листов размером метр на метр были высушены «холодным» методом, и ещё десяток в печи. По словам одного из мастеров, он особой разницы не увидел. Точно так же, как в необходимости тяжеленного пресса из металла. Подобный эффект достигался, если загрузить сверху мешки с песком.
То, что наши технологии далеки от идеала, я и сам понимал. Хотелось разобраться насколько принципиальным является подогрев в печи. Понятно, что таким способом удаляется лишняя влага. Но что еще даёт? Мастер мне уже рассказывал, что клей совсем уж водостойким не нужно считать. А снаружи листы фанеры лучше покрыть олифой. Можно и воском. Лаки в несколько слоёв не только красиво смотрятся, но и защитят от любых осадков. Мы планировали всю фанеру пустить на обустройство парохода. Она гораздо легче дерева. В отделке салона и в мебели этот материал подойдёт идеально.
Позже начнём применять фанеру при изготовлении карет. На самом деле её и сейчас используют, но только ту, которую делают кустарным методом столяры-одиночки. Получается долго и дорого.
До самого вечера я наблюдал над тем, как мастер извращается с парой листов фанеры: сгибает, заливает водой, пилит, бьёт обухом топора.
Ну что сказать? Та фанера, которую сушили без печи, вполне годилась для обшивки стен внутри дома, поэтому я передал все листы фанеры на стройку. Гостей у меня приезжает много, дом давно пора расширять. Левое крыло рядом с с оранжереей я не стал трогать, а правое удлинил. Сейчас там велись отделочные работы. Скоро начнут печи-голландки класть. Если заявится какой новый уважаемый гость через месяц-другой, вполне смогу отселить его в новые комнаты. Летом печки не понадобятся. Купцы обещали привезти изразцы не раньше сентября. В любом случае до зимы управимся.
У Лёшки были другие заботы, он продолжал контролировать графа Орлова, ненавязчиво поправляя и Куроедова. Через пару дней собрали всех наших секретарей и писарей. Решили выдать некий учебник по криминалистике. Алексей внёс предложение добавить иллюстраций. Я почесал затылок и промолчал. Интересно, как они будут искать натуру, к примеру, для тех же висельников?
Да и многое другое вызывало сомнения. Но когда трудности останавливали Куроедова? Лёшка только заикнулся, а этот неугомонный решил воплотить в жизнь, устроив на пустыре рядом с конезаводом испытательный полигон. Для этого привезли полтора десятка свиней. И ведь не жалко им было столько мяса попусту израсходовать?
Не думаю, что учебник по криминалистики получится достаточно полным. Эта область настолько широка, что требует более широкого научного подхода. Иноземцева немного заинтересовал раздел о резаных ранах. Он поделился своими наблюдениями.
Скорее всего профессор проигнорировал бы участие в написании учебника. Но ему пообещали, что перед началом главы будет стоять его имя. Там получалась интересная сборная солянка. Даже Лиза выдала главу.
Жена аккуратным почерком написала про лёгкие порезы, царапины и укусы животных. Картинки красивые с кошечками и собачками приложила. Немцы их повторили в литографии, а я добавил несколько предложений про то, что у потерпевшего под ногтями можно обнаружить следы крови, фрагменты кожи и таким образом установить, что он с кем-то дрался или отбивался. Там, безусловно, нужно было всё расширить в плане наглядности. Царапины могут остаться от животных, от предметов и так далее. Так что я оставил заметку на будущее. Вдруг найдутся умные люди и дополнят учебник?
Три писаря строчили целыми днями текст. Диктовали им все кому не лень, а вычитывал черновики Алексей. Он, когда закончил эксперимент со свиными тушками, сосредоточился на основном тексте, без стеснения добавляя в него то, что было в медицинском справочнике.
Для этого исследования пришлось собрать чуть ли не всё оружие, которое у нас имелось. Тушку свиньи безжалостно кололи ножами, саблями, стреляли в неё из пистолетов и так далее. Порезы делались под разным углом и с разной силой. Всё это скрупулёзно зарисовывал Йохан, а Карл Артурович, его брат, воспроизводил в литографии. На этой стадии экспериментов
