критично.
— Ну показывай — тут же потребовал Ферзь и я, поставив чемоданы протянул ему руку. Он машинально пожал её, а я вполне естественно сделал два шага к боксёру, протянул руку ему и поприветствовал: — Привет чел.
Тот немного растерялся и на автомате едва не вытянул из кармана пальцы с зажатым в них металлическим предметом. Я же, воспользовавшись его коротким замешательством, сжал кулак, и влив в удар те крупицы силы что успел накопить, врезал снизу в квадратную челюсть. А затем не дожидаясь результатов, резко развернулся и схватив за цветастую рубаху Ферзя, потянул его на себя и сделал подсечку.
Вова рухнул на паркетный пол как подкошенный и громко заверещал, но я сразу наклонился и коротко, без злобы, воткнул кулак ему в нос. Затем резко поднял его за шкирку и прижав к металлической пластине, укрепляющей дверное полотно с внутренней стороны.
— Вовочка, не ссы — это милиция — коротко объявил я и начал быстро вращать длиннющий ключ, воткнутый в самопальный замок.
А едва дверь приоткрылась, как стоявший с той стороны Сева, ворвался внутрь. Его цепкий взгляд быстро прошёлся по прихожей с длинным коридором и остановился на парне, лежавшем на полу. Увидев его, он зло зыркнул на меня и нахмурился.
— А чо? Братка, по-другому никак — отбрехался я и виновато пожал плечами.
— И что с ним теперь делать? — поинтересовался друг и от него явственно повеяло неестественным холодком.
Я указал взглядом на открытую дверь кухни, где присутствовала мебель.
— Привяжи его к стулу, и только смотри поаккуратнее, у него в кармане ветровки что-то нехорошее лежит. А я пока Вовочкой займусь.
Услышав мой нехитрый план, Сева взял лежачего за шкирку и словно он мешок муки, потащил его на кухни, при этом я услышал, как друг тихо меня материт. Тяжко вздохнув, я закрыл дверь и начал толкать Ферзя вперёд, при этом вытирая его лицом обшарпанные обои.
— Ну Вовочка Али-Баба, показывай где твои сокровища? — проговорил я ему на ухо, и он указал рукой на двойную дверь, ведущую в зал.
Походя пнув двери, я затолкнул его внутрь, завалив на персидский ковер и остановился на пороге, ибо передо мной предстала следующая картина. Вдоль всех стен стояли вполне современные шкафы и старинные шифоньеры, а выход на балкон и окно были завешаны плотными шторами и заложено картонными коробками.
А ещё тут присутствовали два кресла для клиентов, журнальный столик со стопками иностранных журналов, включенный цветной телевизор, двухкамерный холодильник ЗИЛ и ростовое зеркало.
— Ну что Вовочка мы с тобой делать будем? — поинтересовался я, отлично понимая, что бить его точно не хочу, ибо даже его молодую копию я не мог воспринимать как врага, в виду долгого и плодотворного общения с его двойником.
— Мусор, зови понятых, делай что хочешь. Всё равно не докажешь, что эта хаза моя. А зато я расскажу, как ты меня сюда силой затолкал и избил.
— И ты Вовочка думаешь, что твоих отпечатков мальчиков тут не найдут?
— А кто искать то будет. Приедут мусора, вещи изымут, и всё. А у меня ни одного зарегистрированного привода в милицию и нету. Работаю в мебельном что находится внизу, грузчиком. Получаю 90 р в месяц. Так что если и найдут отпечатки, то чо? Скажу, что это ты меня заставил всё тут область — нагло заявил Ферзь, который явно взял себя в руки.
В этот момент в комнату вошёл Сева и положил на журнальный столик бронзовый кастет. Затем он недовольно покачал головой, встал у одного из шкафов и скрестил руки на груди.
— Ну не хочешь сотрудничать по-хорошему, будем делать по-плохому — посулил я и отлично помня на чём именно первый раз взяли Вову Ферзя, всего то через полгода в этой же самой квартире, подошёл к холодильнику и заглянул в него.
Взяв две ледяные бутылки пепси-колы, я, открыв их об острый бортик холодильника и отдав одну Севе, посмотрел в глаза Ферзя.
— Ну так что Вовочка, мне продолжать?
— Да продолжай сколько хочешь, всё равно ничего не докажешь. Я рабочий класс, мать инвалидку содержу и Советска конституция меня защищает. А потом я про тебя сто процентов знакомому прокурору сообщу.
— Ну рас конституция тебя защищает то мне интересно, что в Уголовном Кодексе РСФСР сказано про это — проговорил я и выдернув электрошнур холодильника из разметки и вызвав страшный грохот, перевернул его на бок. А затем поддев снизу белую стенку нижней камеры, рванул её вверх.
Послышался треск. Огромный кусок жестянки согнулся в бараний рог, и под ним появилась ниша, вырезанная в скрипучем пенопласте. Рванув обёрнутый целлофаном длинный пакет, я одним движением вытряхнул его содержимое на пол и указал на перемотанные резинкой пачки долларов и немецких марок, рассыпавшиеся по ковру.
— Так что Вовочка? Что там по этому поводу говорит УК РСФСР? А я тебе сразу и отвечу, Уголовный Кодекс рисует тебе Вова Ферзь красивую бабочку, то есть 88 статью. А там насколько я помню предусмотрено до 15 лет решения свободы, а если есть отягчающие обстоятельства, то Советский суд тебе и вышечку может нарисовать. Так что гражданин, Ферзев Владимир Борисович, вам придётся пойти нам с коллегой навстречу.
Вмиг осознав, что попал по полной, Вова схватился за голову и принялся бешено вращать глазами, будто в поисках выхода, которого точно не имелось.
— Что вам надо? — наконец выдавил он из себя через долгую минуту и его ненавидящий взгляд упёрся в меня.
— Что надо, что надо? — мы хотим с тобой Вовочка крепко дружить и вполне возможно, я помогу тебе, мой старый дружище Вовочка, не сесть первый раз.
Глава 24. Непростая встреча в ресторане «АРБАТ»
А через два часа, из невзрачной подворотни, вышли два весьма прилично одетых товарища. Я не желал сильно выделяться, так что выбрал джинсы «Wrangler» с очень умеренным клёшем, красные кроссовки «Puma Clyde» и синюю водолазку, на пару тонов темнее джинсы. Кроме этого не смог себе отказать и прихватил ультрамодную куртку американских морпехов цвета хаки с соответствующей нашивкой на кармане.
Сева же поначалу фыркал, но затем войдя во вкус, как истинный сельский житель, остановиться не смог, так что его джинсами «Montana», из-за неумеренного клёша, при желании можно было подметать улицу. Модные шузы с устойчивыми каблуками, поднимали его, немалый рост ещё на 5 сантиметров, а огромная ковбойская бляха на ремне и цветастая приталенная рубаха, с правильно завязанным на шеи атласным платком, делали его похожим
