– Недавно, а в чем вопрос?
– Он ничем не отличался от прежнего?
– А чем он мог отличаться?
– Лариса, я тебя сейчас спрашиваю не как репортер светской хроники. Ты наши принципы знаешь. Любопытством не страдаю. Спрашиваю, как следователь, ведущий серьезное дело. Ты – не какой-то там свидетель, ты одна из нас. После разборки в Кисловодске и на Валгалле мы Лихарева простили? Простили. С Эвелин ты работу провела? Провела. Нормально все было? Нормально – я в курсе. Теперь ответь, ты за ним последнее время никаких странностей не замечала? Каких угодно. Необычного поведения, проговорок, чего угодно касающихся, воспоминаний о предыдущей жизни, в чем-то отличающихся от прежних. Нет?
– Что нет – то нет, клянусь! С тех пор как возвратился, выглядит чуток пришибленным, а так – один в один. Что я, в людях не разбираюсь? О прошлом, сами понимаете, старается не вспоминать. Собственно, именно к такой жизни он и стремился, сбегая из тридцать восьмого. А что бес (то есть Дайяна) попутал, так с кем не бывает? Осознал и дал победителям честное благородное слово ничего подобного впредь не допускать. Вы ж его опустили, прости за грубость, отняли все, только женщину и деньги оставили. Он и притих. На меня и то, бывало, пугливо оглядывается…
Из дальнейшего разговора я выяснил, что никакой «корректировки памяти» у нашего Лихарева не случилось, да и не могло, конечно же, случиться. Для него «реальность-38/3», с наркомом Шестаковым – победителем в испанской войне, с дуггурами и всем прочим, не сформировалась. Дожил он в той, «38/2», до лета, уехал по приказу Сталина в Ворошиловск, откуда бежал в две тысячи пятый. О чем он уже подробно рассказывал Шульгину при встрече в Пятигорске, включая детали и подробности Сашкиного исчезновения из тела Шестакова.
Значит, еще одно подтверждение того, что «вставной эпизод» успешно вырезан из кинопленки и концы ее после изъятия и совмещения Шульгина склеились «без шва». Для здешнего Лихарева «отыгрыш» осуществился в момент первого снятия матрицы, а для «другого» микроразвилка образовалась на Валгалле, куда он кинулся вслед за «сбежавшим» наркомом и встретился с Сашкой и Дайяной.
Мозги сломаешь, пытаясь слепить в непротиворечивую картину вроде бы достоверные факты. Значит, не стоит и пытаться. Так вышло – и хватит об этом.
А вот практический вопрос остается – можно ли теперь считать год 2006/2 зоной «дьюти фри», свободной от таможенного и любого другого контроля? Кисловодский Валентин в эпизоде с московскими монстрами не подставился, хвост за ним не потянулся. «Материальный не потянулся, – одернул я себя. – Что касается ментального или еще более неуловимого нашими чувствами, отчего бы и нет? Причины и методика межвременной агрессии против Великого княжества Московского так ведь и остались до конца не проясненными…»
Выяснив еще кое-какие интересующие нас детали, мы с Ириной объяснили Ларисе, в чем причины ее срочного приглашения, и обрисовали, как видим предназначенную ей ближайшую задачу. Она отнеслась с пониманием и откровенным интересом.
– Вообще ваш Антон мне никогда особенно не нравился. Кто его знает, может, на самом деле все, что он успел наплести, – грандиозная туфта. Никакого побега на самом деле не было, отпустили его «под подписку», чтобы он в организацию внедрился, а потом всех сдал. Обычное дело. Тут и архивы изучать не надо, одного «Места встречи…» достаточно.
– Вот и будем себя вести соответственно. Я ему, скажем, верю, ты – категорически нет и не скрываешь враждебности. Ира, Олег, Алексей тоже будут проявлять искренние чувства и отношения. У кого какие есть. И упаси бог пытаться что-то играть. Все должно быть от души. Партнеры наши совсем не дураки и в человеческих настроениях разбираются. Сашке, был случай, захотелось Антону в морду дать, и он это проделал, красиво и без вредных последствий…
– Про последствия я не стала бы так категорически-оптимистично. Все может быть как раз наоборот. – Девушка улыбнулась настолько очаровательно, что захотелось перекреститься.
– И это не исключается, – согласился я.
Лариса встала, повела плечами, как бы разминая затекшие мышцы, грудь ее соблазнительно колыхнулась под кружевной блузкой. Одернула юбку. Привычно-автоматические движения. Не собиралась же она охмурять меня в присутствии Ирины. Просто стиль такой, наверняка убойный для аборигенов и гостей кавказских Минеральных Вод.
– Короче, договорились, – сказала она. – Если совсем честно, я вовсе не против отправиться куда-нибудь подальше… Приедается на одном месте. И с монстрами вашими встречаться совсем не хочется. Но если придется…
Втянулась барышня. Гражданской войны, наместничества в Красной Москве, нынешнего роскошного житья ей мало – новых приключений подавай. И винтовку в руки.
– О чем и речь, дорогая. Постараемся что-нибудь подобрать, лично для тебя. Совсем-совсем нескучное…
Не знаю, восприняла она мои слова за правду или уловила содержавшуюся в них едкую иронию.
– Ну что, господа, – спросил я, оставив дам заниматься своими делами, – будем еще одну попытку рекогносцировки предпринимать или сразу в Замок двинемся? Лично я смысла в дополнительных изысканиях не вижу никакого, результат в лучшем случае будет нулевой, а худший нам зачем? Лариса только что дала мне окончательное подтверждение.
– В Замок так в Замок, – согласился Берестин, а Олег предложил:
– Так давай сразу и Сильвию прихватим, до полного комплекта. Чтоб два раза не бегать… Она сейчас где?
– «Вчера» была в Париже. На открытии сезона в «Мулен руж». Общество там, говорят, особо изысканное собирается. – В голосе Алексея прозвучала не слишком маскируемая ирония.
– Хорошо хоть не в Лондоне, – усмехнулся я, а то бы копии сейчас там локтями цеплялись. – Вызывай, спроси, в команде она или позже подъедет. Тут, мол, транспорт попутный ожидается, а потом билет покупать придется…
Не слишком я и пошутил. На самом деле предпочтительнее, чтобы Антон забрал нас собственными средствами, за одну ходку, чем поодиночке пробираться через дебри пространства-времени, как офицеру-добровольцу на Дон через Совдепию и чересполосицу бандитских анклавов.
В Замок мы прибыли всемером, как толпа родственников из Кзыл-Орды, нагрянувших к столичному дяде в начале шестидесятых годов – «культурки взять», дефицитом отовариться. Чтобы за гостиницу не платить, согласны и на газетах в прихожей спать, не впервой, чай.
По крайней мере, мне показалось, что в глазах Антона мелькнуло что-то похожее на эмоцию владельца столичной жилплощади. Хорошо, если просто тоска, происходящая от неприязни к утомительной суете чуждых тебе по духу людей. А если от другого?
