— Здравствуйте господа, прошу, присаживайтесь! В ногах правды нет, да и не твёрдо держат они вас. Похоже, всё ещё чувствуете себя в гондоле дирижабля — разведчика?!
Ответные слова приветствий моих соратников, прозвучали не очень громко, но с энтузиазмом и достоинством. Дядя даже попробовал пошутить:
— «Второй» — «Первому» цель уничтожена, требуем чаю с большим количеством сахара или чего покрепче, по Вашему высочайшему усмотрению.
Жестом приглашаю всех к подкатному столику и отвечаю в том же ключе:
— «Первый» — всем кто нас слышит, швартуйтесь у подкатного столика, то бишь «подкатного причала», доклад не нужен. О событиях в районе вашей разминки, пресса уже успела сообщить наиболее душещипательные подробности!
Володя к этому моменту успел откупорить шампанское, разлить его по фужерам и «раствориться» в пространстве, между кабинетом и приёмной плотно прикрыв за собой дверь. Подняли фужеры, чокнулись, отдали должное нашим виноделам и, не сговариваясь, грохнули хрупкое стекло об пол!
— Вижу что устали! Всё-таки бАлшОй пароход у турОкОф был!
Слова «большой» и «турок» я произношу, так как его воспроизводит дочка. Это придаёт нашей встрече ещё дополнительную откровенность и доверительность. Неверное с соратниками и ближайшими друзьями только так и нужно.
— Константин Николаевич, поведайте нам о проделанной работе, а то газетчики освещают больше собственные переживания и внешние эффекты, да ещё и с перевранными временными отметками, а это в таких делах, весьма серьёзное упущение.
Все улыбаются, рассаживаемся у другого стола, и генерал-адмирал начинает рассказывать, где, что и как происходило в ста милях, на траверзе города Зонгулдак….
…………………………………………………………………………….
— Чудесно господа, молодцы! Думаю, у наших соседей эти события надолго отобьют охоту пакостить Российским судам. Хотя может оказаться что детям туманов ещё не один урок преподать придётся. — Скажу больше, ведомство князя Горчакова в самое ближайшее время распространит документ о денонсации некоторых статей «Парижского договора 18 марта 1856 года».
В кабинете тишина, при наличии даже единственной мухи, был бы, наверное, слышен её полёт. Моряки встали со своих мест, и слушают меня стоя.
— Мы уверены, что это время уже наступило! Добрые отношения с Францией и Пруссией позволят избежать большой войны. Сами британцы даже совместно с «Блистательной Портой» воевать не станут, но не исключены провокации и попытки с их стороны попробовать нас на прочность. К этому прошу вас быть готовыми!
Первым не выдержал генерал-адмирал, как старший по званию среди присутствующих моряков он собрался, превратившись в туго сжатую пружину, и торжественно произнёс:
— Российский флот не подведёт! Дадим достойный отпор и басурманам и их наставникам!
— Благодарю вас господа! Прошу садиться! В наш просвещённый век надо помнить ещё одну простую истину. Знания и информация это тоже оружие, причём в некоторых случаях огромной мощности. Потому, до поры до времени достижения, как наших учёных, так и корабелов следует держать в тайне. — Григорий Иванович, вы помните, как с «пароходной тактикой» получилось?
Капитальный труд Г.И. Бутакова вышедший в 1863 году, «Новые основания пароходной тактики», вызвал большой интерес в России и за границей. Дальше произошло как всегда. Там оценили и внедрили, у нас прочли, посокрушались, посетовали на отсутствие возможностей, некоторые позлословили и постарались забыть….
— Это я к тому говорю, что приёмы воздушной разведки и новые «наставления» по минному оружию надо должным образом в секрете держать и не допустить утечки информации к нашим «заклятым друзьям».
— Ваше Величество, делаем всё возможное, но после массового применения самодвижущихся мин, которое возможно в ближайшем будущем, долго секрета не сохранить. — Мины Роберта Уайтхеда после успешной демонстрации в 1868 году Австрия уже заказала для своего флота. — В прошлом году и Британия зашевелилась, после демонстрации 14-ти (357-мм) и 16-ти дюймовых (406-мм) торпед, приглашают Уайтхеда назад в Англию. Он, правда, не решился бросать своё предприятие в Фиуме, но ведутся переговоры о производстве минного оружия в Вулвиче, по его лицензии.
— Так то в будущем, да и уайтхедовские изделия сейчас ещё значительно нашим уступают, а опыта их применения, тем более боевого, практически и нет ни у кого. Смотрите господа сами, — это фабрика Уайтхеда в Фиуме. Разве можно сравнить это с нашим производством на Ладоге?
Попов, внимательно рассматривающий экран с изображением торпедного производства в Фиуме, разворачивается к Бутакову:
— Григорий Иванович, а ведь мы с вами это строение знаем. Возведено оно было ещё до Крымской компании, для производства такелажной оснастки. На втором этаже паруса шили, а на первом станки стояли для изготовления блоков и прочей механики. Вот только причал тогда меньше был.
Раз адмиралы знают, где австрияки производят торпеды, надо одну из них им показать. Решаю окончательно поразить собравшихся своей осведомлённостью по самодвижущимся минам и устанавливаю второй позитив в проектор.
— Посмотрите, пожалуйста, другой снимок — это сам господин Роберт Уайтхед проводит испытание своего изделия на упомянутом заводике, вот он стоит справа от торпеды.
— Интересно, и как это добры — молодцы Мезенцева, исхитрились его запечатлеть в таком ракурсе, да и торпеду, будто немного кто-то пожевал до этого?
Эти комментарии генерал-адмирала несколько оживили наш разговор перед самым его окончанием. Чтобы не получилось «как всегда», вошедшему адъютанту, поручено передать Сабурову наше высочайшее повеление о подготовке наградных документов по представлению наших уважаемых моряков. Уже когда все вышли в приёмную, Володя шепнул дяде, чтобы он задержался. С ним у меня ещё серьёзный разговор предстоит.
Что генерал-адмирал сказал своим спутникам и как он с ними распрощался, не знаю. В это время я уже внутренне готовился к сложному разговору со своим родственником. Да вы и сами сейчас всё поймёте. Помните, когда я с Маман насчёт Владимира разговаривал? Примерно тогда — же извлёк из «блокнота» информацию по старшему сыну Константина Николаевича и внёс первую коррекцию в его судьбу — отправил учиться на военного инженера.
Сейчас пора внести вторую корректуру! Скажите ничего сложного и ошибётесь. Николу (это его домашнее прозвище) отправлю в «ссылку» в Восточную Сибирь. Муравьёв — Амурский, к сожалению, не молодеет ему всё труднее и труднее с делами управляться. Потому его помощником (заместителем) по техническим вопросам высочайшим повелением будет назначен Николай Константинович — Никола Романов. Это я так решил, сейчас хочу сообщить об этом дяде, только сделать это как-то помягче надо. В просвещённый девятнадцатый век с расстояниями проблемы пока не решены, до Владика добираются полгода и то если повезёт, а нет так и в пути сгинуть можно.
