— Володя, я все прекрасно понимаю, — уже спокойным тоном продолжил Мирошкин, — Но если дадут ход рапорту, в лучшем случае тебя разжалуют.
— Николай Васильич, а кто будет воевать? У меня в роте ни одного обстрелянного командира взвода!
— Ладно, боевик хренов, пиши объяснительную. Обязательно укажи, что нервный срыв у тебя был, на почве контузии, которую получил на Байдарах. Попытаюсь что-нибудь сделать.
— Есть, товарищ гвардии капитан! — и улыбнулся я и сел на ящик писать «маляву».
— Ну вот, нормально. — удовлетворенно сказал комбат, прочтя мой опус. — А теперь вали отсюда, чтоб я тебя долго искал. Роту укомплектовал?! Проверил?! Короче, сиди в своей халабуде, считай, что ты под домашним арестом.
Я конечно молчал, а сам мысленно держал в кармане дулю. Зато у меня рота укомплектована всем необходимым лучше чем другие.
И начались мытарства. Сначала к себе вызвал «замполит» бригады подполковник Сворин, драл почти два часа. На следующий день, был офицерский суд. С вашего разрешения, опущу весь этот клоунский балаган, потому что ничего интересного там не было. Присудили, чтобы я принес вооруженцу извинения и не передавать дело в прокуратуру. Ничего не оставалось, как подписать уже заранее подготовленные листы с текстом а ля «проститя миня пжлста». Корнейчук сидел с видом победителя, смотрел на меня и ухмылялся. Когда заседание закончилось, собрался народ на курилке и обсуждал результаты. Вошел вооруженец, все офицеры, как один затушили сигареты и ушли.
В назначенное время взревели моторы нашей техники. Вся рота была рассредоточена на броне техники. Головным в нашей ротной колонне шел БТР на котором, сидя на башне, держась одной рукой за ствол КПВТ, а другой — за автомат, ехал я. Посередине шел ЗИЛ, а замыкающим шли МТЛБ с БМПшкой. Шли как всегда, в радиомолчании. Над нами то и дело пролетали наши вертушки, которые прикрывали колонну с воздуха.
Добрались до места без приключений. Слава Богу, что прибыли на хорошо оборудованные позиции. Пока рота располагалась: ставила технику на позиции, маскировала ее сетками, асбестовыми покрывалами, послали людей в ближайший лес за ветками, вызвал к себе командиров взводов. Поставил задачи и начал изучать позиции. После того как закончились работы по устройству, дал добро на отдых для личного состава, выставив предварительно охранение. Почти каждые пять минут минометчики «вешали люстру» — то есть стреляли осветительными. Потому чтос на роту был всего один «ночник» — прибор ночного видения. А «люстры» помогали солдатам при производстве работ.
Когда начало светать я со своим замом лейтенантом Парфенцевым Саней вышел на осмотр позиций. На всю роту был всего один бинокль, а стереотруба — это вообще был дефицит даже для штаба бригады! Мы расположились на высоте 236,0. Перед нами проходила трасса Севастополь — Ялта. Точнее то, что от нее осталось. В пяти километрах южнее проходила линия фронта и там сейчас дрались морские пехотинцы 77 отдельной гвардейской бригады Каспийской флотилии, которые были переброшены в спешном порядке из Каспийска и Астрахани.
Минометчикам тоже шаровое место попалось: все расчеты им дали уже готовыми. Но все равно нужно было пристреляться по ориентирам. Днем это делать не рекомендуется — чтобы не выдать своего нахождения, хотя я больше, чем уверен, что американцы знают о нас.
Мне попался танкоопасный участок, здесь американцы если что будут в первую очередь пробовать свою силу на нас. Мирошкин обещал помочь, это выразилось в том, что по его приказу в мое распоряжение переданы два расчета СПГ-9. И на том спасибо! Да еще плюс свои штатные гранатометчики. Всю имеющуюся «артиллерию» я расположил по флангам роты. Главное, чтобы каспийские морпехи продержались еще хотя бы часа два-три.
Тут кто-то прокричал: «Воздух!». И все попадали на дно окопов. Так и есть американские самолеты начали бомбежку. Загрохотали взрывы, земля стонала от разрывов, невольно складывалось ощущение, что шел какой-то великан и мне показалась, что это тяжелая поступь американцев. В ответ от нас воздух прочерчивали редкие дымные следы от пущенных ПЗРК, в лесу залаяла «шилка». Но пока особых результатов это не приносило, потому что они просто не доставали американские самолеты. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока закончилась бомбежка. Но прошло всего около десяти минут. Я подошел к БТРу и взял дал команду связисту, рядовому Герасимову, запросить по рации у взводов о потерях. А сам напряженно всматривался вниз, где дрались морпехи. Минут через пять ко мне подбежал связюк и доложил, что у нас «двухсотых» нет, а «трехсотых " двое. То есть двое раненых и все. Ну что ж, неплохо, могло быть и хуже. Что-то сегодня амеры подозрительно мало бомбили.
В бинокль увидел, что в тылу соседнего батальона накапливаются танки, причем такую технику видел всего один раз — перед контрударом на Евпаторию. Это были китайцы. Видать планировалось провести контрудар на нашем участке. Ну, что ж, тоже неплохо. Посмотрим, чем это все закончится.
Неожиданно с юга показались танки и бронетранспортеры американцев. Сразу же сыграли тревогу. Сзади захлопали минометы и впереди показались разрывы. Минометчики знали свое дело — накрыли со второго залпа. Взревели моторами китайские танки и бронетранспортеры. Бронированная армада устремилась в атаку. Над нами, противно шипя, пролетели градовские ракеты. Видать первый залп, потому что снаряды легли на полкилометра ближе к нашим позициям. Опять залп — уже лучше. Оказалось, американцы взяли село Ушаковка. Остатки 727-го отдельного батальона каспийских морских пехотинцев ушел в горы. И тут с запада ударили китайцы, отбили Ушаковку. Американцы отступили, но через полчаса прилетела их армейская авиация и начала просто выжигать разрушенное село. После этого они снова выбили китайцев. За день Ушаковка переходила из рук в руки четыре раза. К концу дня там остался только лунный ландшафт и название на карте.
В течении дня к нам прибивались оборванные, голодные, а некоторые и раненые остатки 77 отдельной бригады морской пехоты Каспийской флотилии. Мы делились с ними чем могли, потому что многие сами бывали в таком положении.
Конец июля 2005 года. Жара и пыль, кровь и дым, крики раненых и умирающих, отборный мат в эфире и действительности. Воды не хватало, природа как будто решила нас заморить жарой. Техника не выдерживала и кипела. А люди, люди продолжали стоять и обороняться от насевшего врага. Температура воздуха подскакивала до + 36 в тени. На броне можно было жарить яичницу. Много бойцов из моей роты падало в обморок от перегрева. Да и самому было не особо хорошо, но нельзя показать это, потому что смотрели подчиненные.
