Затем Ванда переключилась на следующую картинку, здесь ждать пришлось полчаса, лишь тогда двое накачанных молодых людей садились в недавно отремонтированный джип с московскими номерами. Два выстрела, эту картинку наблюдал и инвалид в грузовике. Он развернул кресло к борту грузовика, достал из кармана таблетку и проглотил. Затем раскрыл острый нож, разрезал вену на левой руке, правой аккуратно написал получившимися красными чернилами: «Цари Россию не бросают».
Альтернативная История. Российская Империя.Март 1839.
Люди стекались к русским пределам лавой, уже почти не на что не надеясь, ибо мы закрыли границы уже и для немецких переселенцев. Слишком уж понравилась противнику наша тактика диверсий, поэтому с уверенностью можно было сказать, что 5 из 100 взрослых переселенцев являются диверсантами. ловили их по запаху, с собаками, а так же всех пытающихся сделать хоть шаг в сторону от предусмотренного коридора. Как только мы окончательно перекрыли нашу западную границу, их армия выступила в поход. В ней было достаточно много желания, но достаточно мало порядка, голод спаял её крепче страха. Всё было очень похоже на то, что четверть века назад проделывал маленький корсиканец, но было и большое отличие. Тогда он шёл летом, надеясь до морозов поставить Россию на колени, теперь же к границам Империи продвигалась по снегу, теряя по дороге не менее тысячи в день, огромная, более чем двухмиллионная амёба, с очень пустым желудком.
Стоило ли доводить этих людей до такого состояния? определённо стоило, ибо, зная историю не только прошлых веков, но и возможных будущих, можно было сказать однозначно, что если бы я не трогал старый свет ещё года два, то у меня действительно были бы проблемы. Правда, кое где в Петербурге прошло недовольное шевеление, вроде бы не по христиански воюю с врагами, сейчас эти умники осуществляют своё желание. Их мечту помог осуществить мне Сталин, называется он заградотряды. теперь у их бойцов будут все шансы проявить гуманность. Поляки, как впрочем и ожидалось. встретили весть о двухмиллионной армии саранчи с энтузиазмом. Нет, сей народ перевоспитать невозможно, они и в Чингисхане, наверное, увидели своего освободителя, эту нацию надо перевоспитывать только делом. Укрепления на новой границе на польском направлении строились наскоро и в последнюю очередь и являлись, по сути своей, грандиозной обманкой. На самом деле укрепления в Польше пролегали по правобережью Вислы и Сана, именно там было установлена сотня четырёхорудийных гаубичных батарей 1907 года выпуска.
По рекам курсировали, пока ещё замаскированные под торговые пароходы, ракетные мониторы. На территории Польши всё продовольствие выкупалось и изымалось, большей частью его свозили на склады, вроде как от диверсантов, выдавали обратно понемногу. На территории, которую уже отдали мысленно противнику для воспитательной работы с местным населением, оставались исключительно консервированные продукты, специальным образом обработанные. А желающие добраться до этих складов местных было много, не за деньги, а за идею. С целью показать таким идейным, кто их враг, а кто друг, и была разработана эта операция. Так вот, обрабатывались те склады, которые должны были отойти к врагу и мятежникам, куриным дерьмом да коровьим навозом, совсем понемногу. На военных складах, близ тех продовольственных, были специально сделанные ружья и пистоли, которые взрывались после второго или третьего выстрела. Ну и конечно всепольское восстание, как же без него. Контроль над ним был от мала до велика, в высшем руководстве из десяти человек было трое синемундирников.
В день восстания, разумеется, совпавший с наступлением врага, все силы мятежников, к востоку от Сана, были задавлены ещё при сборе. Остальным инсургентам не мешали, в западную Польшу ссылали всех ненадёжных и провинившихся солдат. Два миллиона голодных мужиков и бесчисленный обоз накинулся на завоёванный кусок Польши и начал есть. Нет, не все дошли до складов, во многих местах местное население было ближе. Конечно, началось повальное насилие со стороны захватчиков, расправы над теми, кто вроде бы рьяно сотрудничал с «Империей Зла», это шло уже со стороны местных. Это название из будущего я сам подкинул в Европу, чтобы не ломали голову как нас называть. Грубо говоря поляки резали поляков, русские, кроме штрафников, были заблаговременно вывезены, а итальянские, испанские, французские и немецкие солдаты, с увлечением, улучшали породу их женщин. Первую неделю угар от своей «свободы» у пшеков ещё держался, но в этой армии преобладали голодные лбы, зато имелся большой дефицит корсиканцев, кои сейчас истово работали на русских, поэтому жалеть побеждённых, а тем более принимать их в ряды армии никто не собирался.
Специальные «вкусовые» добавки в консервацию и соления к концу недели дали обильные всходы. Не надо совсем плохо думать о командовании «Объединенной армии добра», Веллингтон быстро распознал пищевые отравления и сделал правильные выводы. Да, вы не ослышались, Англия войск прислать не смогла, но предоставленный ею старик оказался лучшей компромиссной фигурой со славой «Победителя Бонапарта». Бриты пожертвовали шестью построенными во внутренних районах Темзы судами для отвлечения внимания блокады от одного маленького кораблика с одним пассажиром на борту. Вот он и уяснил, к концу недели мысль, к которой мы его подталкивали, что неотправленное есть у местного населения. Надо сказать ещё об одной задумке, о том, куда в последний момент отступили почти все лояльные пограничники. Они стали партизанами, в приготовленных лесных землянках их уже который месяц дожидалось продовольствие оружие и порох. Костяки таких групп, после повальных грабежей второй волны, стали стремительно разбухать от местных волонтёров. Вспыхнуло новое восстание, оно, плюс болезни живота, ополовинили армию.
До защитных позиций дошло около миллиона, их командущий англичанин, справедливо опасаясь других русских подлянок, сразу же бросил в бой. Погоду ближайшего будущего я знал, реки замёрзнуть были не должны, мосты взорваны, лодки на берегах были уничтожены, противнику оставалось вязать плоты. Следующие семь дней были адом непрерывных атак пушечного мяса под постоянным артиллерийским огнём на восточный берег. Артиллерия била, ракеты свистели, но господи, как же саранчи было много! Прорывы затыкала конница, самый большой достался осетинам. Их десятитысячная лава держала контратаками переправившихся до подхода мониторов, потеряв в том бою половину. Дирижабли великолепно оправдали себя как разведчики и корректоры артиллерийского огня, в основном для гаубиц. Именно у последних было очень мало боеприпасов, в большинстве случаев по ящику на ствол, их использовали исключительно для огня по переправам. Конные казачьи разъезды спали в сёдлах, к седьмому дню стреляла уже только русская артиллерия, да и то лишь подвозимыми боеприпасами.
