Федькив вручил эти документы журналисту со словами:
– Ты единственный человек, который в этом может разобраться.
Так произошла наибольшая утечка информации за весь период кассетного скандала. Пообщавшись с Федькивым Степура стал разбираться в событиях вокруг майора и его записях лучше, чем СБУ. Он знал даже такие детали, о которых мы с Болданюком успели подзабыть.
Финальным аккордом в серии перестановок, затеянных Кучмой стала отставка генпрокурора Украины. Сосредоточив в своих руках материалы следствия по делу Гонгадзе, Пискун демонстрировал их успешное расследование. И снова верх взяло правило «дворцовых интриг». Чтобы избавиться от неподконтрольного прокурора Медведчук и Смешко убедили Кучму, что тот за границей потратил деньги со специального счета для нужд семей пострадавших военных на нижнее белье для своей возлюбленной. «Папе» не понравились ни рвение прокурора, ни нижнее белье.
Чувствуя, что тучи над ним сгущаются, Пискун арестовал генерала МВД Пукача, который руководил милицейской наружкой и лично приказывал следить за Гонгадзе. Этим поступком Пискун навечно застолбил за собой почетный титул прокурора, которому не позволили добиться правды в деле Гонгадзе. Перед тем, как уйти в отставку, Пискун и его подчиненные успели заявить, что вся милиция Украины – это оборотни.
Глава 2. Контракт с DOORUA.Inc.
В конце 2003 года я повторно посетил Америку. Пообщавшись с Мыколой, я убедился, что он находится в сложном положении. Предыдущие проекты по свержению Кучмы оказались безрезультатными и не принесли майору никакой коммерческой выгоды. Однако он, как обычно, продолжал жить иллюзиями и строить новые планы. Убедившись, что в Америке нет достойных компаньонов, Мыкола обратил свой взор на Европу. Он предложил мне заключить договор о деловом партнерстве. Согласно тексту соглашения, которое сочинил Мыкола, я обязался стать его генеральным спонсором. Целью нашего сотрудничества провозглашалась борьба с преступным режимом Кучмы.
Мой второй визит в Америку состоялся в конце ноября 2003 года – ровно в третью годовщину кассетного скандала. Я предупредил Мыколу, что прилечу не один, а вместе с немецким бизнесменом украинского происхождения. Это был Андрей Захаркив, который, кроме прочих достоинств, прекрасно владел английским языком. По опыту прошлой поездки за океан я понимал, что отправляться к Мыколе без переводчика опасно.
На этот раз наш самолет приземлился в Вашингтоне. Со времени предыдущей встречи Мыкола заметно изменился: поправился, стал выглядеть солиднее и увереннее. Он приехал за нами в аэропорт на собственном автомобиле. Это был маленький (по американским меркам) ярко-красный «Додж». Женская модель, – отметил я про себя, – наверное Лиля выбирала.
Выехав на автостраду, Мельниченко уверенно занял левую полосу и начал набирать скорость. Еще в аэропорту мы начали болтать, обмениваясь новостями. Мыкола продолжил это занятие за рулем. От радости по случаю моего приезда он забыл обо всем на свете. Разговорившись, он перестал обращать внимание на дорогу и сильно превысил скорость. Я тоже упустил из виду, что в Америке, в отличие от немецких автобанов, действуют жесткие ограничения. Вскоре нас настигла полицейская машина с включенными сиренами и мигалками. От неожиданности Мыкола резко затормозил и, вместо того, чтобы принять к обочине, остановился прямо в левом ряду. За нами сразу же образовалась пробка.
Обыскивая свою машину и карманы в поисках документов, майор заявил:
– Вот так же они спровоцировали Литвиненко. А потом они посадили его в тюрьму. Володя, будьте готовы ко всему!
Отдав документы, он начал что-то объяснять полицейским, но те не поняли его английский. Договориться с дорожным патрулем удалось после вмешательства Андрея. Полиция оформила протокол, выписала Мыколе квитанцию на штраф и мы поехали дальше.
– Ну, это еще не конец, – прокомментировал дорожный инцидент Мельниченко, – они так просто нас не оставят. Будут мешать нашей роботе. Вот увидите.
За прошедшие два года Мыкола сменил прописку: он поселился вблизи Вашингтона, в городке Александрия в обычном многоэтажном доме. По рассказам Мыколы я понял, что новая квартира оказалась гораздо просторнее, чем предыдущая, и ее удалось неплохо обставить. Правда, к себе домой он уже не приглашал, сославшись на то, что в Америке так не принято. Мы встречались в рабочем офисе – его майор специально снял к нашему с Андреем приезду. Мыкола стремился выглядеть перед немецким бизнесменом максимально респектабельно. Я заметил, что у него появилось несколько новых костюмов; каждый день он надевал новую белую рубашку и галстук.
Отправляясь в Штаты, майор сначала думал, что задержится там ненадолго. Он рассчитывал быстро заработать денег и вернуться обратно – купить дом в Чехии и жить там вместе с семьей. Америка на первых порах ему не понравилась. Лишь со временем Мельниченко привык к заокеанской жизни, ощутил ее вкус и старался вести себя как настоящий американец.
Прилетев в Вашингтон, я поинтересовался у майора:
– Ну и с кем ты, Мыкола, сейчас работаешь?
Вместо ответа Мельниченко серьезно заявил:
– Все, Володя. Все записи находятся уже под моим контролем. Это однозначно! Другие люди уже не могут влиять на процесс. Поэтому мы должны заключить важную договоренность.
Я знал, что за время пребывания в Штатах, майор поменял несколько генеральных спонсоров. После Литвиненко наиболее солидным из них был Борис Березовский. Познакомившись с опальным российским олигархом в Лондоне, Мельниченко получил помощь от принадлежащего ему фонда – 50 тысяч долларов. Однако со временем эти деньги закончились, а поиски нового коммерческого партнера затянулись. Оставшись без финансирования, Мыкола был вынужден подрабатывать на стороне: вместе со знакомыми эмигрантами-мексиканцами он занимался сборкой мебели. Об этом он проговорился случайно, жалуясь мне на жизнь и приглашая к взаимовыгодному сотрудничеству. Мыкола объяснял, что хочет трудиться по призванию – расшифровывать записи Кучмы и бороться с коррупцией в Украине. Однако, за два с половиной года в Штатах он убедился, что здесь нет надежных компаньонов для его проектов. Разочаровавшись в американцах, Мельниченко решил искать партнеров в Европе и для этого вызвал меня в Вашингтон.
Мыкола рассказал мне, что с недавнего времени он восстановил монополию над записями разговоров Кучмы. Как я понял с его слов, недавно прекратил свое существование какой-то другой архив, который оставался в Киеве и был неподконтрольным майору. Раньше Мыкола очень переживал из-за этого и внимательно следил – не появляются ли где конкуренты.
Разъяснив ситуацию, Мыкола начал убеждать меня:
– Володя, если ты найдешь пару сотен тысяч, то Кучмы завтра не будет. Я знаю что делать. В Америке неважно прав ты, или не прав. Все решает лобби. И это совершенно законно – главное иметь влиятельных адвокатов. А у меня, их целых двенадцать!
По этому поводу мне было предложено заключить контракт. Майор лично сочинил и распечатал текст соглашения. Я представлял интересы Восточно-Европейской инвестиционной компании (это название я придумал на ходу), а фирма Мельниченко называлась DOORUA. Inc. (США).
Согласно тексту договора, я обязался найти для Мельниченко 250 тысяч долларов. За эти деньги он собирался организовать расшифровку записей – тех самых, которые до сих пор хранились у Болданюка. Эту работу Мыкола называл сложным словом “транскриптирование”. Подразумевалось, что я обеспечу все необходимое для творческого процесса – деньги, людей, аппаратуру. Президент DOORUA. Inc. Мельниченко должен был руководить процессом и давать юридическую оценку фактам, выявленным в ходе исследования разговоров Кучмы. Моя компания, в свою очередь, обязалась рекомендовать наиболее эффективные механизмы по использованию этой информации. Целью нашего сотрудничества провозглашалась борьба с “организованной преступной группировкой в Украине во главе с Кучмой”. Привлекая меня к сотрудничеству, Мельниченко надеялся, наконец, заполучить в свое распоряжение записи, которые хранились у Болданюка. Подписанный контракт был призван продемонстрировать серьезность его намерений и финансовую состоятельность. Иными словами, Мыкола искренне рассчитывал выкупить у Болданюка свой архив за мои деньги.
Я подписал договор с DOORUA. Inc. по одной-единственной причине – не хотел обижать Мельниченко. Его проекты я давно не воспринимал всерьез. С определенного времени, я не воспринимал всерьез и самого Мыколу. Поэтому я никогда не выпытывал что-то сознательно у майора. О своих делах он всегда рассказывал сам.
Принимая меня в Вашингтоне, Мельниченко хвастался, что ежедневно посещает Госдепартамент США, Министерство Юстиции и ФБР. Когда мы гуляли по столице, он с гордостью показывал мне американские правительственные здания. Со слов Мыколы складывалось впечатление, что он работает там главным консультантом по всем украинским вопросам.
