мира!
— Поехали, — хрипло сказал он.
Он тронул поводья и первым двинулся к Черной границе.
Но далеко продвинуться ему не удалось.
***
Из провала в земле, разделившего Черную границу на две части, с леденящим душу визгом вылетела сегментированная колонна Твари. Алан впервые видел такую — она была черная и блестящая, как антрацит, и по размерам превышала обычную Тварь.
От неожиданности Вихрь попятился и едва не встал на дыбы.
Алан выхватил прозрачный клинок и крикнул:
— Прочь!
Тварь изогнулась, наклонилась к Алану; клинок выбил искры из ее бронированного тела, но это не отпугнуло Тварь, как это происходило обычно. Наоборот, она яростно зашипела, а ее руки ударили наотмашь Алана. От сильнейшего удара он вылетел из седла и покатился по земле, а Вихрь с ржанием отпрыгнул в сторону.
Матиас, Димитрий и Тэн разом завопили и бросились на Тварь, но та, вопреки всем повадкам этих существ, атаковала Пилигримов. Это было неслыханное дело!
Пока Пилигримы с воплями осыпали Тварь ударами своих оружий, Алан поднялся на ноги и, морщась от боли, подбежал к Вихрю. Схватив его под уздцы, он вскочил в седло и направил скакуна на Тварь. В его голове не укладывалось то, что Тварь может атаковать Пилигрима. У него не было страха, скорее, возмущенное изумление.
Он не успел приблизиться достаточно близко для удара, потому что сверкнула ослепительная вспышка, раздалось резкое, ядовитое шипение, и запахло как после грозы.
Басом заорал Димитрий, кубарем скатившись со своего коня, но не выронив странную пушку.
Именно она и испустила молниеподобный луч прямо в Тварь, которая застыла в своей земляной дыре, покачиваясь из стороны в сторону. В ее теле прямо под уродливой головой дымилась обожженная брешь — след выстрела.
Матиас и Тэн, плохо понимая, что случилось, отпрянули в разные стороны, а Димитрий торжествующе заревел, поднялся на ноги и снова нацелил пушку на Тварь. Снова ослепительно вспыхнуло, и молния с шипением ударила прямо в голову Твари.
— Работает! Работает! — восторженно вопил Димитрий, потрясая пушкой. — Моя дорогая!
Тварь с грохотом рухнула на край ямы. Голова ее превратилась в нечто вроде распустившегося бутона, причем в качестве лепестков выступала металлообразная шкура. Внутри темнела крупнозернистая масса чего-то темного, истекающего вязкой серой слизью со стальным блеском.
Пилигримы постепенно приходили в себя после этой неожиданной схватки.
— Нет, вы видали? — не мог угомониться Димитрий. — Это моя сладкая пушечка сработала! Она работает!
— Раньше делать вещь качественно, — поцокал языком Тэн не без зависти.
— Когда вернемся в то место со скалами, я пороюсь еще как следует! — пообещал Димитрий. — Глядишь, и для тебя что-нибудь найдем, друг Тэн!
Он попытался поцеловать пушку, но помешала борода.
— Но почему Тварь напала на нас? — спросил Матиас, не спуская глаз с лежащего чудовища. — Такого отродясь не бывало…
— И выглядит она иначе, — согласился Алан. — Прежде никогда не встречал такую породу.
Они зачарованно заглянули во внутренности Твари. В разорванной грудной клетке также не было ничего похожего на обычные внутренности человека или животного. Лишь зернистая структура, состоящая из крупных округлых образований, истекающих серой слизью с перламутровым оттенком.
Но надо было спешить.
Возбужденные и немного испуганные — кроме Димитрия, который налюбоваться не мог на свою пушку, забыв обо всем на свете, — они обогнули верхом поверженного монстра и поехали к гигантским вратам, вырезанным в сплошном камне.
Тэн обернулся первым, острым слухом прирожденного охотника и следопыта уловив некий звук. Он крикнул; остальные обернулись тоже.
Увиденное ошеломило Алана. Тварь оживала на глазах и поднималась во всю длину своего колоннообразного тела, а раны на груди и голове затягивались сами собой с неслыханной скоростью.
— Ах ты, сволочь! — завопил Димитрий.
Он выстрелил из своего чудесного оружия в третий раз, и молния вновь разнесла голову Твари. Чудовище закачалось и начало падать.
— Быстрее проходим, пока не очухалась! — крикнул Димитрий.
Пилигримы понеслись к вратам вскачь, и вскоре их окружила почти полная темнота в недрах горы. Далеко наверху мерцало некое сияние, похожее на то, что Алан видел в далеких северных Оазисах. Слабо светящиеся ленты медленно изгибались наверху, словно глубоководные угри… или Твари. Казалось, они заинтересовались пришельцами и наклоняли к ним призрачно-фосфоресцирующие головы, следовали за ними, пытались окружить, но не были способны опуститься ниже свода огромной пещеры.
Их света доставало, чтобы увидеть, что едут Пилигримы по колоссальному проходу. Справа и слева тянулись ряды огромных скульптур — то были люди в разных одеждах и позах. Алан узнал привычные одежды Галльфрана, Грейстоунхилла, Зэн Секай и Санти… Были еще и наряды и украшения, которые Алан не видывал никогда.
— Это словно… музей, — сказал Матиас, задирая голову.
— Музей всего мира Оазисов, — прибавил Алан зачарованно.
Далеко наверху, под невидимыми сводами кружились в бесшумном танце светящиеся создания, следуя за Пилигримами. Их свет озарил конец коридора, где путь преграждала закрытая двухстворчатая дверь с очень сложным геометрическим рисунком.
— Себ с остальными прошел здесь, — сказал Алан уверенно, как если бы лицезрел это действо собственными глазами.
Он спешился и подошел к двери. Она была так огромна, что сдвинуть створки казалось смехотворной идеей. И действительно, дверь не поддалась усилиям Алана. К тому же на двери не обнаружились рукоятки.
“Вот будет глупо, если мы застрянем на самом пороге”, — мелькнула глупая мысль.
— Меня зовут Алан Аркон! — крикнул Пилигрим. — И я пришел, потому что меня позвал Себастьян Келлер!
Одно тягостное мгновение царили тишина и неподвижность, затем с глухим подземным гулом створки принялись расходиться, уходя вглубь горы.
Алан перевел дыхание и обернулся к товарищам. Их лица в призрачном свете фосфоресцирующих существ наверху казались безжизненными и тревожными.
— Ну что ж… — сказал он. — Вперед.
Глава 18. В чертогах Основателей
За величественными дверями им открылся просторный круглый зал, в центре которого была круглая же площадка, углубленная в землю почти на длину человеческого роста.
Вокруг ряд за рядом поднимались широкие каменные ступени, на которых могли бы восседать свидетели того действа, что развернется на центральной площадке.
Узкий проход в ступенях вел к этой площадке от двери.
Алан сразу подумал, что это место напоминает ринг, где сражаются бойцы, а зрители вопят, улюлюкают и делают ставки.
Под сводами зала скользили, извивались и переплетались светозарные угри, к ним прибавились проплывшие сквозь дверной проем вслед за Пилигримами другие светляки, и стало совсем светло.
С гудением двери закрылись за Пилигримами, отрезая путь назад.
— Добро пожаловать, — раздался ровный, бесстрастный голос, и Себастьян поднялся с одной из ступеней навстречу Пилигримам. Он был в черном костюме, благодаря которому
