Александр Михайловский - Ветер с востока

— Очень хорошо, товарищ Хмелев, — сказал Верховный, сделав в своем рабочем блокноте несколько пометок. — В общих чертах я вас понял. Пожалуйста, представьте мне все то же самое, только в письменном виде и более подробно, с обоснованием необходимых для исполнения вашего плана сил и средств. Особое внимание уделите потребному количеству радаров. Будем решать вопрос увеличения их выпуска на уровне ГКО. Сколько времени вам надо для составления такого доклада?

— Трое суток, товарищ Сталин, — немного подумав, ответил полковник Хмелев.

— Передадите бумаги через товарища Голованова, — кивнул Верховный. — Но, товарищ Хмелев, истребительная авиация и силы ПВО — это, так сказать, щит нашей Красной Армии, оружие сугубо оборонительное. Теперь, что вы можете сказать о советской бомбардировочной и штурмовой авиации?

После некоторой паузы полковник Хмелев ответил: — Товарищ Сталин, успешные действия фронтовой ударной авиации невозможны без предварительной разведки целей и своевременной постановки задачи. Как и что можно бомбить, если неизвестна дислокация частей противника?

Опять же, вернемся к немцам. У них воздушная разведка поставлена на должный уровень, и если самолет-разведчик обнаружил что-то стоящее бомбежки, то "юнкерсы" и "хейнкели" появляются над целью через считанные минуты.

Наши же части, оказавшись без воздушного прикрытия, несут большие потери, что возвращает нас к тому, о чем мы с вами говорили только что. Когда немецкие бомбовозы были выбиты в ходе проведения нами операции "Длинная рука", то немецкий фронт рухнул при первом же серьезном натиске.

Кстати, товарищ Сталин, воздушная разведка в прифронтовой зоне может вестись не только в интересах бомбардировочной и штурмовой авиации, но для корректировки огня артиллерии. С этой целью было бы неплохо озаботить авиаконструктора Сухого проектированием советского аналога немецкого самолета-разведчика ФВ-189, иначе именуемого еще "рамой" или "совой". В нашем прошлом такая копия под названием Су-12 появилась в советских ВВС после войны, когда надобность в нем уже отпала. Желательно сделать так, чтобы из-за разных бюрократических проволочек процесс проектирования и испытания опять не затянулся бы до конца войны, как было с его же штурмовиком Су-6, который так и не стал конкурентом Ил-2.

Что же касается разведки во вражеских тылах на глубину до тысячи километров, то лучше всего для этого подходит переделанное под моторы воздушного охлаждения М-82 туполевское "изделие 103", будущий бомбардировщик Ту-2Р.

Полковник Хмелев сделал паузу, собираясь с мыслями. — Товарищ Сталин, я должен особо обратить ваше внимание на то, что разработка многих типов нужных фронту самолетов неоправданно затянулась или была прекращена из-за того, что авиаконструкторы неоправданно делали ставку на хотя и перспективные, но еще находящиеся в стадии разработки авиадвигатели. Ненадежная работа безредукторного мотора М-88 "убила" истребитель Поликарпова И-180, который должен был стать наследником знаменитого "ишака". По той же причине, из-за ненадежной работы двигателя М-71, который так и не смогли запустить в серию, не были завершены разработки истребителя И-185 и штурмовика Су-6. На Ту-2 двигатель М-120ТК после долгих мучений пришлось заменить на М-82ФН, из-за чего этот очень нужный нашим ВВС самолет попал на фронт только к концу войны. То же самое коснулось и дальнего бомбардировщика ТБ-7, он же Пе-8. Первоначально на нем устанавливались самые разные двигатели водяного охлаждения, в основном АМ-35А. При установке на эту машину двигателя М-82, дальность полета с бомбовой нагрузкой в две тонны увеличилась с трех с половиной до почти шести тысяч километров, а максимальная высота полета с девяти до одиннадцати тысяч метров.

— Вы предлагаете переоборудовать все наши самолеты на эти радиальные двигатели воздушного охлаждения, спроектированные товарищем Шевцовым? — спросил Сталин. — А что мы тогда будем делать с моторами, сделанными в КБ товарищей Микулина и Климова?

— Выпуск двигателей КБ Микулина АМ-35А можно полностью прекратить, — ответил Хмелев, — поскольку с серийного производства снят их основной потребитель — истребитель МИГ-3. Вместо них на тех же предприятиях можно выпускать совместимые с ними на 80 % двигатели АМ-38Ф, необходимые для производства штурмовиков Ил-2, о выпуске которых, как я знаю, докладывают вам ежедневно. Кроме того, товарищ Микулин доводит сейчас двигатель АМ-42, который в нашем прошлом применяли на штурмовике Ил-10. Что же касается климовских двигателей М-105, то их устанавливают на пикирующие бомбардировщики Пе-2 и истребители КБ Яковлева, где они никоим образом не конкурируют с двигателями М-82.

Сталин, постучал карандашом по столу. — То есть, товарищ Хмелев, вы предлагаете заранее прекратить работы по проектам, оказавшимися неудачными в вашем времени, и сосредоточиться на тех направлениях, которые что у вас оказались наиболее перспективными? Например, на реактивной авиации.

Хмелев задумался. — Можно сказать и так, товарищ Сталин. Насколько я понимаю, существует физический предел для верхней границы мощности надежной работы поршневых авиационных двигателей, что воздушного, что водяного охлаждения, который составляет в номинальном режиме 1500–1700 лошадиных сил. В основном это связано с проблемами охлаждения поршневых моторов. Возможностей мотора М-82 хватило нашей военной авиации до самого конца поршневой эры, а потом он долго и беспорочно служил самолетам "Аэрофлота".

— А американцы, — неожиданно спросил Голованов, — у них, как я слышал, есть авиационные двигатели мощнее 2000 лошадиных сил?

— Действительно, — хмыкнул Хмелев, — только американской фирме Pratt Whitney на своем двигателе R-2800 удалось потеснить этот барьер до 2100 лошадиных сил за счет применения сверхтонкой фрезерованной рубашки охлаждения цилиндров, вместо обычной в таких случаях литой или штампованной…

— Мы можем сделать так же? — прервал Хмелева Сталин.

— Можем, — ответил полковник, — но из-за резко увеличившейся трудоемкости производства будем выпускать один двигатель вместо четырех.

— Один вместо четырех — это никуда не годится, — покачал головой делавший в своем блокноте какие-то пометки Вождь. — Не будем изобретать велосипед. Если двигатель М-82 так хорошо показал себя в вашем прошлом, значит, так тому и быть. А работа на будущее… Кто у нас сейчас лучший специалист по реактивным моторам? Если я не ошибаюсь, кажется, это товарищ Люлька?

— Так точно, товарищ Сталин, не ошибаетесь, — кивнул Хмелев, — именно Архип Люлька. Хотел бы добавить вот еще что — сейчас в академии имени Жуковского есть молодой кандидат наук Николай Кузнецов. В нашем прошлом он оказался очень талантливым и успешным конструктором именно турбореактивных и турбовинтовых двигателей.