— А почему не промышленное производство?
— Потому что в этой цепочке, оно уже производно, подстраиваясь под динамически изменяющуюся реальность.
— Хм.
— Поэтому я и не хотел сильно трогать США. Они одна из самых перспективных экономических площадок мира. Их разгром отбрасывает этот мир назад в развитии на многие годы. Если не десятилетия. Так что, знал бы я, что Уильям Херст вскроет мое участие в организации восстании конфедератов — давно бы распорядился его ликвидировать.
— Вандербильт поэтому прекратил строительство железной дороги?
— Именно, хотя до завершения контракта осталось всего-ничего. Довел-то он двухколейную дорогу практически до Читы. Официально он не может обеспечить поставки строительных материалов. Но мы то все понимаем. Так что — это провал задуманного. Хотя если спускаться с геополитического уровня на политический, то все совсем неплохо.
— Ну… если так смотреть, то да, конечно, — задумчиво потерла лобик Зинаида. — И что дальше?
— Как ни странно, но сложившаяся обстановка требует от нас добивания Штатов. То есть, говоря в терминологии XXI века, нам нужно принести им демократию, подспудно втоптав в каменный век. А я это делать не только не хотел, но и не хочу. Чертов Херст. Не мог промолчать. Конфедерация для ребят из Новой Англии идейные противники. Непримиримые враги. И такое мне просто так не простят. Особенно они. Умные, толковые, циничные… Эх… Где еще таких найти?
— А еще они совершенно безнравственны, — добавила Зинаида, поморщившись.
— Поверь, лучше работать с аморальным и циничным, но умным человеком, чем с высокодуховным кретином. Американцы предсказуемы и понятны. А люди 'с развитым чувством прекрасного' напоминают мне обезьяну с гранатой. На любые твои планы, хитрости и уловки они отвечают непредсказуемой глупостью или вообще откровенным маразмом. Даже если пытаются из самых добрых побуждений сделать что-то доброе и светлое. Эх… была бы моя воля — я бы и в России ратовал за распространение протестантизма. Очень практичная религия. По крайней мере, некоторые ее направления.
— Тебя послушать, так духовность и прочие подобные вещи ты считаешь проявлением глупости, — недовольно покачала головой супруга.
— А что такое духовность? Примат духа. А дух — это эмоциональная составляющая нашей личности. Что прекрасно видно на таком явлении как воодушевление. Эмоциональный подъем, позволяющий отбросить жалкие потуги разума и совершить что-нибудь невообразимое. Например, ринутся в самоубийственную атаку, чтобы умереть героем. Бестолково, зато красиво. Страстно. Так чем же получается духовность? Приоритетом эмоций над разумом. То есть, когда эмоции в сознании доминируют над всем остальным. И, как следствие, примитивные животные инстинкты в той или иной форме совершенно не контролируются. Иными словами, выходит, что чем больше в нас духовности, тем ближе мы к макакам. Или ты думаешь, что я уделяю столько времени твоему развитию просто так? Отнюдь. Я учу тебя думать, думать и еще раз думать. Приучаю к восприятию мира через призму калькулятора и формулы. Потому что не хочу, чтобы моя спутница и соратница в один в прекрасный момент, вместо того, чтобы заняться делом упала на колени и стала возносить молитвы.
— Но, как же Бог? — Опешила Зинаида.
— Бог, без сомнения есть, — кивнул Владимир. — Но я абсолютно уверен в том, что он принимает только одну молитву — молитву делом. А все остальное — это романтика самооправдания. Карго-культы макак, прыгающих перед обломками самолета и возносящие ему свои песнопения. Помнишь, я тебе показывал передачу? Или еще примитивнее — земные поклоны трупу, вымышленному образу там или химической реакции окисления, то есть, огню. У! У! У! — спародировал Владимир обезьянку.
— Да уж… — задумчиво произнесла супруга.
— Именно поэтому я, несмотря на оценку Штатов как наших врагов, во многом им симпатизирую. Умные, циничные, практичные. Но именно по этой причине, если уж с ними столкнулся, то нужно добивать. ТАКИХ подранков по свету пускать не стоит. Себе дороже.
— И не поспоришь, — усмехнулась Зинаида. — Но почему так получилось? Ты ведь делал все, как нужно.
— После Гаванской катастрофы они сделали правильный вывод и, вместо того, чтобы дробить силы, стали напротив — собирать их в один кулак. Прикрыв единственный серьезный транспортный узел, который у них дееспособен на Восточном побережье — Чесапикский залив. Ну и подходы к нему.
— Так хотели же вроде ловить трампы на подходе к нему?
— Поймали тридцать два парохода. Но сказался недостаток легких сил. Очень серьезные проблемы с доставкой. Приходиться крейсера и призы гонять через всю Атлантику. То есть, держать в море еще и угольщики, у них ведь топлива было только в один конец. В принципе, можно было бы и на Кубу, но все равно — приличное плечо, плюс, Куба может быть только временной базой и проблема доставки никуда не девается. В общем, очень хлопотно. Плюс механизмы. Это на 'Центурионах' они качественные, а испанские крейсера после одной такой вылазки оказались в ремонте. Все. Хорошо, хоть недолгом. Да и 'Зита' с 'Гитой' не вечные туда-сюда мотаться.
— Как-то все не радужно, — повела плечами Зинаида. — Море наше, а мы не можем им воспользоваться.
— Испания… — развел руками Владимир. — Но не это главное. Американцы собрали в кулак все свои силы и интенсифицировали работы по броненосцам первого ранга типа 'Кирсадж' и 'Иллинойс'. Всем пятерым. Так что в начале следующего года пару должны ввести в строй, остальные — до конца будущего года. И это плохо. Плюс еще три броненосца типа 'Мэн' заложили. Их через пару лет должны ввести в строй. По крайней мере, они приложат все усилия, изыскивая любые возможности. А они у них не малые. То есть, прикрыв основное направление, они копят силы для достижения превосходства. И все попытки разбить их по частям после Гаваны оказались тщетны. Адмирал Сэмпсон просто игнорировал наши провокации.
— А уже весной у него будет шесть броненосцев, против четырех броненосных крейсеров и трех броненосцев у испанцев, — подвела итог Зинаида. — Так?
— Верно. Что при решительном преимуществе в легких силах делает ситуацию очень непростой. Конечно, мои 'центурионы' стоят многого. Но… — он тяжело вздохнул. — А затянись война на 2–3 года у них подтянутся еще и пять броненосцев первого ранга. Что сделает ситуацию для Испании безвыходной. И это не считая того, что Вашингтон сейчас ведет переговоры о покупке ряда кораблей в странах Латинской Америки. И я не поручусь за то, что та же Аргентина их не продаст. А там, я напомню, четыре вполне серьезных броненосных крейсера.
