Грохоча усеянными коваными триконями подошвами горных ботинок по паркету, Илья Евдокимович, не сменив пропотевшего камуфляжа, прошел к Полковнику. Молодцевато кинув руку к козырьку Колосов начал:
— Согласно вашему приказу…
В кабинете Полковника, несмотря на дневное время, как всегда царил полумрак. Хозяин сидел в глубоком кресле вполоборота к вошедшему и, задумчиво улыбаясь, грыз кончик карандаша. Мерцавший перед ним монитор компьютера бросал голубой отсвет на лицо, казавшееся от этого застывшей маской мертвеца. Небрежным жестом оборвав доклад Колосова о результатах поиска, и без того хорошо ему известных, он велел тому садиться.
Илья Евдокимович осторожно, стараясь не зацепить дорогую обивку свисавшими с пояса всевозможными крючьями и прочими деталями своего альпинистского снаряжения, присел на краешек кресла, весь обратившись во внимание.
— Знаете, майор. — Полковник впервые за все время знакомства назвал Колосова по званию, что не предвещало ничего хорошего. — Я тут прокрутил кое-какие программки, внес туда кое-какие данные… ну это вам неинтересно будет… — Он выдержал продолжительную паузу, небрежно постукивая пальцем по клавиатуре, затем продолжил: — И знаете, что в результате мне удалось выяснить, милейший Илья Евдокимович?
— Не могу знать! — вскочил Колосов.
Один из болтающихся на поясе крюков все же сумел зацепиться, и кожа сиденья предательски треснула, однако Полковник, казалось, не обратил на это обстоятельство никакого внимания.
— Что вы скачете, как новобранец, майор? — поморщился он. — Вы же опытный боевой офицер. Проявите немного выдержки.
Илья Евдокимович почувствовал, как у него на голове под каскеткой зашевелились слипшиеся от пота остатки волос.
— Итак, — вернулся Полковник к теме. — Пока вы там ползали по горным кручам, я чисто теоретически выяснил, что неподалеку от предполагаемого места выхода Бежецкого к реке находится небольшой локал, на который мы раньше как-то не обращали внимания. Локал слабенький, вероятно с прерывистым циклом, причем односторонний, но ведет он с вероятностью в девяносто восемь с сотыми процентов именно туда, куда и нужно нашему беглецу, — на его родину. Поэтому у меня к вам, майор, есть несколько вопросов. Первый: чем именно занимаются ваши, Илья Евдокимович, высокопрофессиональные подчиненные, бездарно проморгавшие прямо у себя под боком никем не учтенный локал, который, приложив совсем незначительное усилие, легко смог определить даже я — дилетант в транзилогии, не скрывающий этого ни от кого? Второй: каким образом ротмистр Бежецкий, в мире которого теория параллельных пространств целиком и полностью является прерогативой не очень научной фантастики, смог самостоятельно данный локал не только найти, но и успешно им воспользоваться? Отсюда вытекает вывод: не слишком ли длинны языки у ваших подчиненных и не пора ли кое-кому их слегка укоротить? Но это не третий вопрос, а так, размышления вслух… Третий вот этот: почему, имея все для этого возможности, вы не изъяли у ротмистра некий прибор, благодаря которому он смог найти и извлечь из одежды радиопередатчики и который, возможно, обладает некими, даже неизвестными нам свойствами. В описи обнаруженных у Бежецкого при обыске вещей я такого прибора не нашел, зато видел запись, посвященную неким наручным часам “ориент” с массивным браслетом. Разве вам, господин майор, неизвестно об успехах микроэлектроники (которыми мы также пользуемся) интересующего нас мира? Нет, вы предположили, что столь важный специалист имеет при себе только обычный мобильный телефон или, как его там называют, напоминальник, и не изъяли его, заронив при этом у “объекта” ненужные подозрения. Вам достаточно, Илья Евдокимович, или продолжать?
Повисла пауза. В мозгу Колосова проносились сотни сценариев своего незавидного близкого будущего, самым оптимистическим из которых было возвращение на старое, очень “веселое” место службы. Сразу противно заныл памятный шрам на левом боку, полученный от пули башкирского моджахеда, не напоминавший о себе уже больше года…
— И, наконец, четвертый вопрос, господин Колосов: что именно вы намерены предпринять для нейтрализации нашего столь проворного и подкованного беглеца?
После импровизированной пресс-конференции, на которой он с трудом и весьма односложно смог промямлить ответы только на несколько вопросов, посольские, репортеры и вельможи наконец разъехались восвояси, а Александра, наотрез отказавшегося переехать в особняк посольства, наконец-то оставили в покое, он никак не мог прийти в себя еще несколько часов. Новоиспеченный великий князь Саксен-Хильдбургхаузенский, сжав голову ладонями, повалился в кресло и просидел так, прокручивая в мыслях весь только что состоявшийся спектакль (иного определения пышному действу он подобрать не мог), до самой темноты. Пытавшуюся войти с верноподданническими излияниями Клару так и вышибло наружу разъяренным, совсем не великокняжеским рыком. Бежецкий не отвечал на телефонные звонки, не обращал внимания на бодро пикавший после каждого полученного сообщения электронной почты компьютер, тупо следил, как рывками выползает из факса нескончаемый белый свиток… Только поздним вечером Александр наконец начал немного соображать. Вот это финт! Никогда не мечтал стать графом и царским офицером, но стал. Кто же мог подумать, что всего несколько дней спустя придется примерять на себя корону, по весу равную королевской, то есть подняться почти на одну ступеньку с самим Государем Императором Всероссийским! Пусть владения его и занимают не пятую часть суши, а подданных далеко не четыреста пятьдесят с копейками миллионов, но какова карьера, господа!
Александр случайно задел что-то холодное на груди и испуганно отдернул руку. Да это же звезда ордена Пурпурного Орла — высшая регалия великого княжества Саксен-Хильдбургхаузенского! Бежецкий неуклюже, как портупею, через голову стянул орденскую ленту и поднес звезду к пробивающемуся из-за неплотно задернутой шторы свету уличного фонаря. Вот это произведение ювелирного искусства! Диаметром поболее чайного блюдца, сплошь усыпанное разного размера — от горошины до макового зерна — замысловато ограненными бриллиантами, весящее не менее полукилограмма, надо думать, не латуни, как на советских побрякушках. В центре звезды разевал хищный клюв грозный темно-красный орел, увенчанный короной. Интересно: настоящие бриллианты или стекляшки? Настоящие, наверное: кто своего правителя, пусть и свежеиспеченного, будет дурить — не Россия-с! Хотя в таких вещах Александр совершенно не разбирался, хотелось думать именно так.
