том, устоит ли монархия. Вопрос лишь в объеме разрушений и жертв. Чего искренне хочется избежать. Краков — красивый город. А Царский Дворец — это просто шедевр. И очень не хочется спалиться как магу. Так все удачно складывалось.
Игнатий, между тем, поведал, что к барону Бергу ваш отец почти час назад отправили курьера. Павел Андреевич встали, пьют кофе. Попросил и мне подать кофе в столовую. И будить Коновалова. Пусть закладывает карету.
— Саш! Как думаешь, и вправду переворот? — Неверов пил кофе с сонно-озадаченным видом.
— Или немцы на подходе. Или кто там, короче — враги. Но, Паш, похоже, какие то мудаки решили свергнуть Императора. Все к тому.
— Впервые вижу переворот.
— Нужно чаще бывать на людях, Павел.
— Что делать то будем?
— Дождемся Леху, и поедем во дворец.
— Думаешь, он придет?
— Бггг… прибежит. Что б убедится, что с Еленой Игоревной все в порядке. Я, кстати, тоже сейчас к Мининым съезжу…
Закончить я не успел, в столовую ввалился Берг. Прижимающий к себе ларец красного дерева. Я совсем забыл, подумал я с раскаянием. Ещё в Каире он, разобравшись с лишенными магии девчонками, наклепал артефактов, обеспечивающих связь с магией и защиту. Дескать, устанут уколы делать. Мы подарили по одному Паше и Родриго, и успокоились. А в данных условиях эта штука делает всю эту безмагию бессмысленной. Все что нужно — одеть его Императору на руку и спокойно ехать домой спать. Еще Мининой. И отцу. Продолжить дальше подсчет помешал Берг.
— Привет! В городе натурально комендантский час. Вы уже, смотрю, готовы?
— Что там у Грибовой?
— Дом на осадном положении — засмеялся Леха — меня едва пустили. Игорь Анатольевич сказал, что за безопасность семьи не опасается. Там, у него, человек пятьдесят мужчин. И все вооружены. Я Лене браслет одел и побежал к вам. Ты, Орлов, обязательно что ни будь отчебучишь без присмотра.
— Это ты, Леха еще не все знаешь — с таинственным видом произнес Паша.
— А что еще? Минина — блондинка?
— Хуже, Лех. Минина — невеста Орлова.
Эххх… Не художник я. Лицо Берга в этот великий момент было достойно запечатления в веках. Но я не стал дожидаться.
— Я не пойму, у нас Империя под ударом, или вы, как бабы, тут языки чесать собрались? Поехали! Только по дороге заскочим на Смоленскую — я открыл ларец и вытащил свиду простые мужские часы. Подумал, и вытащил еще двое.
— Да, Александр Алексеевич. — приторно улыбнулся Берг — в вас сразу виден заботливый зять. Загодя про тестя с тещей подумали. Молодец! Но, Паш, как он быстро переобулся! Учись!
Садясь в карету, Неверов бурчал, что Орлов все же совсем пацан. Нормальный зять от тещи такую штуку спрячет подальше, а то и охрану с дома снимет. Чтоб бунтовщики точно справились.
Дом Мининых был заперт наглухо и в окнах не было света. Когда я замолотил в двери, мне изнутри предложили идти свой дорогой, а то схлопочу пулю. Представился и протребовал проводить к Марине Ивановне. Только после этого сначала открылся глазок, а потом, после лязга и звона запоров, и дверь. Меня пропустили в дом, и принялись снова запираться. Потому что, как мне пояснил дворецкий, четы старших Мининых дома нет. Они вчера, порталом, с немцами, убыли в город Гамбург. Обещали быть сегодня к вечернему приему у Императора. А сейчас и не понятно, когда вернуться.
Увидев меня, Маринка обрадовалась, смутилась и разозлилась.
— Орлов, нельзя так врываться к девушке!
Если бы не челядь, вслед за мной набившаяся в комнату, я бы конечно объяснил ей, что очень даже нужно. Мне всегда нравились женщины утром, не успевшие накрасится, добавив лицу надменности.
Маринка выглядела не очень. Я уже понял что все, кто магическим уровнем выше обычных слабосилков, переносят отсутствие магии неважно. Еще на «Обломе» она рассказывала про хандру и упадок сил. Как мог ободряюще засмеялся, поцеловал ее, надел на руку часы, и сказал:
— Собирайся, едем во дворец. Там тебе ничего не грозит.
Она стала оживать на глазах.
— Пока вся эта заваруха не кончится, не снимай.
— Заваруха?
— Мы, с парнями, думаем, что на пороге революция.
— И ты приехал меня спасать?
— Ну да, убежишь еще, с революционерами, ищи тебя потом. Короче, Марин, одеться нужно так, что бы спокойно пробыть час — два на улице. И ходить, не сломав ноги, то есть без каблуков. Помочь? — и был наконец то с гневом, к моему сожалению выгнан.
В карете я ей сказал, что пусть побудет с Императрицей. Во дворце спокойней, пока все не кончится. А Берг принялся объяснять ей принцип действия браслета — часов — артефакта. И она, к моему удивлению и стыду, не только понимала о чем речь, но и задавала, как я понял, вполне квалифицированные вопросы. Я только понял, что браслет — отличная вещь, убирающий преграду между магом и магией. А источник в этом случае совсем не нужен. Тут Маринка слегка поискрила молниями между руками. И я, впервые заподозрил, что возможно и вправду ей нравлюсь. Потому что как лупанула бы молнией!
Тут карету впервые остановили. И я услышал, как Коновалов орет:
— Ты понимаешь, кого останавливаешь? Его Сиятельство граф Орлов с невестой едут во дворец.
А там вроде бы пытались отбрехиваться, что приказ никого не пускать, но Коновалов, на великом и могучем, доходчиво объяснил, что с ними всеми сейчас случится, если их сиятельству придется выйти из кареты. И нас пропустили.
— Нда — сказал Неверов. — кажется, у заговорщиков нет шансов. Если их можно матерным лаем убедить.
— Я, Паш, почти ничего не поняла. Это было очень неприлично? Тогда я постараюсь запомнить, вдруг пригодится. Потому что звучит так… очень убедительно.
Тут мы заржали. И были снова остановлены. Но это уже был квалергардский пост на въезде во дворец.
— И чему радуемся? — спросил поручик Фогль, увидев наши весёлые лица, когда мы вылезли из кареты.
— Не вижу поводов грустить, — ответил Берг.
— Хм. Вас, Орлов,
