мысль ему просто не пришла в голову.
Или это просто загоны? И ему просто хочется, наконец, встретиться с женой не а-ля Штирлиц, а полноценно, плотно и жарко?
Как бы то ни было — а нужно подостлать соломки во всех местах где можешь упасть. Лучше перебдеть, чем недобдеть…
* * *
— Нет, возникла у меня мысль: попросить у вас подписать ее нашему знакомому и я сам лично ее ему отнесу.
— Руслан Аркадьевич, не стоит…
— Стоит. У меня к нему родилось одно деловое предложение…
* * *
— Ишь ты… — Лютожор осторожно перелистал страницы криминального романа Чуковского, — Не думал, что прям напишет, господа обычно своим словам хозяева — хотят, дают, хотят, забирают…
— Не все.
— Все, — отрезал Лютожор, — Иначе это и не господа вовсе.
В устах этого типа, непонятного, но явственно пользующегося непререкаемым авторитетом на Лиговке, эта фраза комплиментом определенно не была.
Они сидели на крохотной кухоньке в квартирке на Лиговке, которая то ли принадлежала Лютожору, то ли нет. Квартирка, Не Лиговка. Хотя, возможно — и Лиговка тоже…
Квартирушечка же была откровенно крохотной, темной, но, для лиговской-то, на удивление чистой. Разуваться в ней Руслан все же не стал бы, но подошвы ботинок к полу хотя бы не прилипали. Хозяйничала здесь замотанная в платок тощенькая остроносая женщина, то ли молчаливая, то ли и вовсе глухонемая. А может это была ее квартира и странный вор просто-напросто использовал ее для встречи с Русланом.
— И подпись на память… — губы вора улыбнулись.
По летнему времени он был одет в легкую рубашку-косоворотку, подпоясанную крученым шнурком, но с той памятной зимней встречи неизменным осталось одно — его лица Руслан так и не видел. Оно пряталось в тени козырька низко надвинутой на глаза кепки. Только аккуратно бритый подбородок, да тонкие, чуть изогнутые в улыбке губы. Странная, очень странная личность…
И все равно Руслан хотел обратиться именно к нему. Во-первых, Лютожор, при всей своей воровской сущности, явно обладал неким своеобразным кодексом чести. В конце концов, он так ни разу не только не вспомнил об истории с Ковалевым, но даже мельком не намекнул не нее. А ведь какая плодотворная почва для шантажа…
Ну и в-последних — других знакомых воров у Руслана все равно не было.
А задача была именно для вора.
Нет, той же цели он мог бы добиться другими путями — Руслан уже продумал несколько — но все они обладали общими недостатками, а именно — были гораздо менее надежны. Да, еще менее, чем обратиться за помощью к малоизвестному вору, что многое говорит о надежности этих самых планов.
— Есть у меня просьба к вам, господин Лютожор… кстати, что это слово означает?
— Так в моих родных краях злых да ехидных людей называют, — усмехнулся «злой и ехидный человек», — Что за попрос-то?
— Паспорт мне нужен, — не стал ходить вокруг да около Руслан, — Американский.
От неожиданности Лютожор даже чуть приподнял козырек кепки, на секунду блеснув острыми глазами.
— Ишь ты… Паспорт, да еще и американский… А своего нет, что ли?
— А своим мне, господин Лютожор, пользоваться никак не с руки. Так уж получилось, что в Америку мне нельзя возвращаться еще столько времени, что и дочка моя успеет замуж выйти. А своим настоящим именем и в России нельзя пользоваться.
— Вон оно что… То-то я смотрю, что на лазаревича вы и не походите вовсе… Так, ежели в Америку не собираетесь, может вам какой другой паспорт лучше? Например, французский…
— Француз, который из всех языков знает только английский да испанский и не знает французского — это несколько подозрительно.
— Что да то да… Англичанина?
— Англичане — заносчивые снобы, — поморщился Руслан, — да и нужен этот паспорт только для того, чтобы по Европе проехать, да на подходящий пароход сесть. А там…
Лазаревич изобразил рукой сложное движение, которое должно было означать, что после парохода мистер Лазаревич в очередной раз сменит фамилию и растворится на просторах глобуса.
Конечно же, Руслан врал. Вернее, не то, что напрямую врал, но старался создать впечатление у Лютожора — или у тех, кому тот может рассказать о планах Руслана — что он планирует отправиться в Латинскую Америку. На эту версию работало и упоминание о владении испанским языком и пароход, на который он якобы планирует сесть в Европе, и даже давняя шалость с испанской песней на вечеринке у соседской девушки.
Конечно, Лютожор обладает своеобразной честью и навряд ли пойдет в охранку, сообщать о том, что некто Лазаревич получил от него паспорт американского гражданина на фамилию такую-то. Но, знаете ли, расчет на чужую честь — это хорошо… Но перестраховка — лучше.
* * *
Американский паспорт не был похож на синюю книжечку, смутно припоминаемую Русланом из каких-то голливудских фильмов. Да и на книжечку в целом он не очень походил — лист бумаги, сложенный пополам и слегка потертый по углам. Светло-синяя узорная сетка, никаких фотографий — отлично — орел, в смысле белоголовый орлан, символ США, нарисован сверху, хорошо так, нарисован, качественно, никаких стилизаций и упрощений, от которых в будущем уже несколько устаешь… Сверху, над орлом, надпись, что это паспорт не кого попало, а все же Юнайтед стейтс оф таки ж Америки. Под ним — надпись «Государственный департамент». Чуть ниже, среди аккуратных букв рукописного шрифта, кое-где напечатанного типографски, находилась внесенная от руки надпись, из которой становилось ясно о том, что недавно в Санкт-Пербурге — не том, что родина Тома Сойера, а том, что родина Родиона Раскольникова, некий невезучий мистер Ричард Хаус потерял, раззява, документы.
Ну, по крайней мере он так думает.
Хаус, значит…
— Диплома доктора у него не было? — пошутил Руслан.
Они встретились с Лютожором там, куда Руслана позвала записка, быстро всунутая в руку пробегавшим мимо мальчонкой. Лазаревич предупредил, что за ним могут следить, и если встречу на Лиговке он может объяснить желанием вручить книгу, то последующие встречи будут чересчур подозрительными.
Нашел, кого испугать. Лютожор встретился с ним в туалете одного из ресторанов на Невском, куда шпики точно не полезли. По крайней мере, вор, для похода в ресторан нарядившийся в модный летний костюм и нацепивший широкополую белую же шляпу — все так же прикрывающую глаза — заверил, что те, кто за Русланом следит, в ресторан не пошли.
— Как же не было, — хмыкнул Лютожор — был.
С этими словами он протянул еще одну бумажку, свидетельствующую, что мистер Хаус был таки доктором Хаусом. Правда, не медицинским доктором, а доктором права, но все же.
— Он хотя бы жив?
