всё это время пряталась цветущая долина с лазурным озером, нетронутая, первобытная. На глазах невольно проступили слёзы, и я со всех ног побежал к искрящейся глади воды, чтобы узреть того бледного, сложенного лишь из костей и кожи, ожившего мертвеца, в которого я обратился. Узрев его, я упал без чувств и сил прямо на берегу, и кажется, что продремал целую вечность.
Далее история была проста и прозаична. Месяцами скрываясь по горам и лесам чужой страны, я охотился, спал под открытым небом и мылся в дождевой воде, словно первобытный дикарь, набираясь сил, чтобы однажды вернуться на родину. Потом я стал совершать вылазки к людям, вид которых уже успел позабыть. И так, в один из дней, перемахнул через весь Карним и половину Ронии, чтобы вновь оказаться около линии фронта. Жаль, слишком поздно, чтобы что-либо исправить. Моя страна к тому времени сильно осела и ослабла, а предательство Малой Каскадии и жёсткое карнимское наступление сильно подрывали боевой дух соотечественников. Наши люди — сталь, но и сталь рано или поздно гнётся. И мы не выстояли ещё год, и вот враг уже прямо под Староградом, обстреливает столицу, а все, кто на это способен, бегут из города.
Не спасла даже моя невероятная способность. Что может один человек, пусть даже бессмертный, против целой армии? Возможно, рано или поздно бессмертный перебьёт всех своих врагов, но сколько времени на это уйдёт? Век? Десять? Они скорее умрут от старости, а меня навсегда закуют в цепи и кинут в самую глубокую яму, которую только найдут, чтобы из неё я уже никогда не выбрался.
Ну а дальше ты знаешь. Собираю людей, которые недовольны этим поражением, и ухожу в подполье, готовя свою собственную армию против Ордена, который так ненавижу... Как же удивительно всё вдруг подошло к финалу!
«Знаете, я бы хотел простить Салема, хотел бы дать ему возможность выбрать: сдаться и уйти с миром или сражаться и умереть с честью. Но он не дал этого выбора Ронии, решив за нас, что для нас будет лучше. А потому я решил за него — его судьба быть повешенным прямо на шпиле его собственного небоскрёба, его башни из лжи!»
(с) Меласки, в интервью «Революции ЗАВТРА»
———
Ira «Знание без характера»
Акт VII — Бог нас покинул?
«И пали небеса, и испарились моря, и настал апокалипсис.
Четыре всадника поскакали по земле, увлекая всё живое в адский макабр.
Бился насмерть зверь и человек.
Бог же отвернулся от нас и навечно проклял этот край.
С его уходом разрушились царства, исчезла власть, а величие было растоптано.
Божественный трон пуст.
Кто же рискнёт занять место его?
Кто создаст Слово свое?
Миру нужен Творец, что придёт на рассвете следующего дня.
И все, кто останется жив, будут дрожать в ужасе, понимая, что это хорошо.
И будет вечер, и будет утро: день седьмой».
27.03.85
— Ну, что, как всё прошло? — спросил комендант, так и не повернувшись в мою сторону, продолжая глядеть в панорамное окно на город, разлёгшийся внизу.
— Всё согласно плану. Кажется, что они поверили мне и нападут, как только станет известно, что Орден выводит свои войска, о чём я позабочусь, собственно, как мы и договорились.
— Прекрасно! Просто прекрасно! Мне очень повезло, что со мной работал такой человек, как ты. Надеюсь, ты останешься до того момента, когда шоу подойдёт к кульминации? — наконец он повернулся, улыбаясь во всю ширь лица.
— Ну, как бы мне ни хотелось отправиться прямо сейчас, я всё же должен убедиться, что всё пройдёт правильно. Даже странно осознавать, что скоро мы уже будем не начальником и подчинённым, а коллегами...
— И надеюсь, что очень хорошими друзьями. В любом случае, тебе стоит отбросить все сомнения и волнения, ведь именно они губят любого, даже самого великого, правителя.
— Теперь я волнуюсь ещё больше. К слову об этом, когда он прибудет?
— Я послал Соколова его встретить, они должны прибыть с минуты на минуту.
— Генерал уже очнулся? Представляю, как он был раздражён, когда встречу вновь поручили именно ему.
— Я даже не хотел поручать это именно ему, но великого магистра должен встречать кто-то достаточно высокопоставленный, а потому выбор у меня, к сожалению, крайне небольшой. Я вообще хотел отстранить его от обязанностей, но Элл убедила меня, что ему стоит доверять, ибо я вряд ли найду кого-то на замену в столь сжатые сроки. Кажется, она права.
— Доктор Глиммер знает, что делает, именно благодаря её плану мы оба сможем избавиться от былых цепей. Да и Соколов, на самом деле, неплохой человек, заносчивый, резкий, бескомпромиссный, но в его ситуации невозможно вести себя иначе.
— Понимаю, и всё же просто опасно доверять ему командование такой сложной операцией. Если бы ты не был нужен в Ордене, я бы оставил это на тебя. Может, и вовсе взяться за всё самолично?
— Мы не можем так рисковать. Ты ничуть не менее важный элемент своего плана, чем все остальные его составляющие. И потерять тебя сейчас всё равно что разрушить тот карточный домик, что мы построили. Просто расслабься и жди, пока все твои приготовления не принесут плоды. Ведь это будет судьбоносный день, возможно, даже для всего мира, а не только для наших стран.
— Думаю, ты прав, но рано радоваться, осталось убрать всего одну фигуру...
Мы оба замолчали и стали ожидать невольного виновника торжества. Вскоре дверь в кабинет отворилась, и в комнату вошла маленькая процессия из четырёх молодых солдат и двух мужчин крайне почтенного возраста. Один из них — генерал Соколов, второй, пожухлый и еле передвигающийся, — великий магистр Опий.
Последний крайне постарел с прошлого раза, когда мы с ним виделись, буквально год-два — и энергичный старик, крепко стоявший на своих двоих, превратился в сгорбленную мумию, передвигающуюся исключительно с помощью трости. Всё даже хуже, чем я думал, когда
