– А скажите, Александр Павлович, – осторожно спросил Брюллов, – вы давно знаете Ольгу Валерьевну? Ее сердце сейчас свободно? Вы ведь видите, что я неравнодушен к ней…
– Знаю я ее давно, Карл Павлович, – ответил Шумилин. – Скажу вам, что Ольга – чудесный человек, замечательная женщина, умница. Только как-то ей не везло в любви. Бывает такое. Она была замужем, но ее избранник не оценил все достоинства Ольги, и они вскоре расстались. Сейчас же ее сердце занято исключительно вами. И я попрошу вас, Карл Павлович, не обмануть ее чувства.
– Нет, Александр Павлович, – взволнованно воскликнул Брюллов, в возбуждении даже вскочив с кресла, – я всем сердцем люблю Ольгу и готов за нее отдать жизнь. Я буду счастлив предложить ей руку и сердце.
– Ну, вот и отлично, – улыбнувшись, сказал Шумилин, – мы, ее друзья, будем очень рады, если все произойдет именно так…
Чтобы немного отвлечь художника от его размышлений, Шумилин предложил ему выйти на улицу и немного подышать воздухом. Благо уже стемнело и их немного странные для XXI века костюмы не так бросались в глаза.
Кроме того, Александр хотел убедиться – не появилось ли что-то, что указывало бы на «заботу» о них коллег Олега Щукина. Имея некоторое представление о работе «конторы глубокого бурения», он был уверен на сто процентов, что Большой брат теперь будет пристально наблюдать за ними.
И действительно, метрах в ста – ста пятидесяти от автомастерской Виктора Сергеева стоял небольшой фургон-автолавка, который торговал сдобой, пирогами, ватрушками и прочей выпечкой. Раньше его здесь не было. Шумилин прикинул, что для торговли место выбрано было не самое удачное – народа, проходящего мимо фургончика, почти не было, а следовательно, и выручка у этой торговой точки вряд ли могла оказаться большой.
«Впрочем, – подумал про себя Шумилин, – может быть, это все и к лучшему».
Да, эти глазастые ребята будут теперь днем и ночью следить за нами, но с другой стороны, случись чего, неприятность какая, они не дадут нас в обиду. Наверное, и вокруг мастерской теперь тоже бродят орлы из «наружки». Вон, к примеру, паренек идет в спортивном костюме, якобы свою овчарушку выгуливает. А сам нет-нет да в нашу сторону глазами постреливает…
Брюллов же стоял рядом и не думал о таких приземленных вещах. Он не отрываясь смотрел на проезжающие мимо автомобили, на яркую световую рекламу, на одетых в незнакомые и непривычные наряды людей. Как это все было не похоже на тот Петербург, который он оставил несколько часов назад! И в этом странном мире жила его возлюбленная – женщина из будущего. Брюллов хотел, чтобы она стала для него родной и самой близкой на свете. Но он не знал, получится ли это у него.
– А вот и Вадим с Ольгой возвращаются! – Шумилин прервал лирические размышления художника, вернув того в суровую реальность. – Сейчас и мы с вами отправимся в путь. Ольга привезла одежду, вы переоденетесь, и Вадим отвезет вас к ней. Там вы и будете пока жить. А мне предстоит еще много работы. Думаю, что и вы не будете скучать…
Брюллов покраснел и потупился. Он, словно неопытный в любви юноша накануне первого свидания, с замиранием сердца ждал того момента, когда они с Ольгой останутся вдвоем. Ждал и боялся. Уж больно все происходящее было для него необычным и пугающим.
Сама же Ольга, веселая и прекрасная, бежала к нему, размахивая каким-то непонятным предметом, завернутым в блестящую бумагу.
– Карл, а я тебе мороженое купила! – закричала она. – Все считают, что мороженое, сделанное в Петербурге – самое лучшее в России. Ты попробуй, тебе обязательно понравится!
А следом за Ольгой, улыбаясь, шел Вадим с большой сумкой в руке.
– Прошу, господа, – сказал он, передавая сумку отцу, – переодевайтесь. А мы с Ольгой тут постоим, подождем вас…
Император уехал, а остальные стали ждать Никифора с одеждой для подполковника Щукина. Ждать пришлось недолго. Казак привез все необходимое, и уже через четверть часа Олег был готов в путь.
Он с усмешкой посмотрел на свой сюртук, панталоны со штрипками и цилиндр и пробормотал под нос:
– Эх, жаль, что меня сейчас не видят…
Кто именно должен был увидеть его в наряде XIX века, он уточнять не стал.
Приглашенных в Зимний дворец у Салтыковского подъезда встретил камер-лакей, который проводил их в царские покои. Николай ждал гостей в своем кабинете на третьем этаже с окнами, выходившими на Адмиралтейство. Вдоль стен стояли полушкафы, на которых лежали книги и портфели. Посредине, вдоль кабинета, стояли два огромных письменных стола, третий же стоял поперек комнаты с приставленным к одной оконечности его пюпитром. Везде царил порядок, каждая вещь лежала на своем месте. В простенке между окнами располагались большие малахитовые часы с таким же циферблатом. Вся без изъятия мягкая мебель – стулья и кресла – была изготовлена из карельской березы и обита зеленым сафьяном.
Император пригласил всех располагаться вокруг стола.
– Господа, – сказал он, – здесь собрались люди, которые имеют отношение к величайшей тайне нашего времени, и кто желает оказать посильную помощь нашей любимой матушке России. Я заглянул в наше будущее и ужаснулся. Державу ждут страшные испытания.
Меня мало волнует собственная судьба – жизнь самодержца принадлежит Богу и России. Но перед тем, как я предстану перед Всевышним, я хочу быть уверен в том, что мною сделано все, что было в моих силах, дабы спасти моих подданных от грозящих им бед.
Сергеев и Щукин переглянулись. Они поняли, что император хочет провести что-то вроде военного совета. Конечно, им было о чем ему сказать, но без Шумилина и Антона Воронина все это могло выглядеть не совсем красиво. Хотя и увиливать от прямо поставленного вопроса тоже было нельзя. На Николая это могло произвести плохое впечатление.
Олег, видимо вспомнив данные ему инструкции, кивнул и поднялся с кресла. Ему было немного не по себе. Нет, он никогда не был трусом, но сейчас, готовясь сказать нечто, что может изменить всю дальнейшую историю России, подполковник слегка оробел, и ему пришлось прокашляться, прежде чем голос обрел привычную уверенность и силу.
– Ваше величество, – начал он, – господа. Я благодарю за добрые слова про нас, ваших потомков. Действительно, России в нашей истории пришлось пройти через страшные испытания и понести огромные потери. Многие государства, ненавидящие наш народ и нашу державу, сделают все, чтобы ослабить Россию и подорвать ее могущество.
Я принес с собой несколько папок с документами, в которых подробно рассказывается о тех нехороших делах, которые готовятся против России ее недругами. Но прежде чем начать реализацию нашей информации, следовало бы определиться с целями, которые следует поставить. Они, как я полагаю, следующие.
