Итак… Что мы имеем на сегодняшний день? Несколько трупов за спиной, злого как черт Хесуса Морено, сеньора Альвареса Гарса и некую Виолетту Уэйк, которую так хочет видеть господин Курдогло, что даже кушать не может. Вам мало? Можете добавить древние свитки, в которых были описаны такие чудеса, что они подвигли отцов Святой Церкви озаботиться проблемой Врат. Ну и сам Иисус Христос со своими апостолами, которые прекрасно знали эту тайну, а может – чем черт не шутит, – не только знали, но и пользовались. Как ни крути, но это многое объяснило бы. Как в самих чудесах Спасителя, так и в нестыковках религиозных учений, независимо от времен и конфессий…
Понимаю, что читать эти размышления и догадки не столь увлекательно, как перечислять найденный хабар и жмуриков, которых порядочный герой обязан класть без счету и разбору. Оставаясь, само собой, живым и невредимым. У меня так не получалось. Не вышло. Не сошлось. Поэтому на моем счету нет ни груды трупов, ни сундуков с золотыми дублонами, ни пристанища, ни убежища. Ничего нет. Кроме пригоршни серебряных монет, седельных сумок с пожитками, капсюльного ружья, двух револьверов и охотничьего ножа. Ну и шляпы, разумеется. В дополнение к наряду путешественника и первооткрывателя.
43
Сквозь сон я почувствовал легкий запах табачного дыма. Кто-то курил в комнате. Курил, не скрывая своего присутствия. Послышался стук – неизвестный открыл окно. Укоризненно скрипнул стул, стоявший рядом с выходом на балкон. Револьвер, кстати, лежал у меня под подушкой. Надо только немного подвинуть руку и…
– Не стоит хвататься за револьвер… – раздался тихий, хорошо знакомый мне голос. – Это, право слово, будет совершенно лишним.
– Хесус… – сквозь зубы процедил я.
– Рад, что ты меня узнал, сынок.
Вспыхнула спичка, и я увидел старика Морено. Он сидел на стуле и пялился на меня. В руке револьвер. Что-то буркнул себе под нос и зажег свечи, стоявшие на небольшом столике. Мне оставалось сесть на кровати и наблюдать, как он потягивает свою старую, прокуренную трубку. Старик долго молчал. Очень долго. Надо сказать, он просто обожал длинные, почти театральные паузы. Наконец Морено кивнул своим мыслям и произнес:
– Ты так стремишься стать героем, сынок, что меня просто жуть берет. Хотя… Я могу это понять. Герои обязаны умирать молодыми, чтобы не превращаться в дряхлых и никому не нужных старцев, чье тело лишь призрак его минувшей славы. Что может быть ужаснее, чем состарившийся и умерший в своей постели герой? – Он прищурился и покачал головой. – Его имя забыто, а дела преданы забвению. Причем задолго до его настоящей смерти. – Морено тяжело вздохнул. – Как ни крути, есть в этом нечто ужасное. Казалось бы, чего такого? Забыт еще один герой. Человек, который был так храбр, что сама смерть не осмеливалась приблизиться к нему на расстояние выстрела, но курносая слишком хитра и коварна, чтобы упустить такую душу! Поэтому она поступает по-другому: позволяет ему дожить до глубокой старости и умереть в одиночестве. Героев, сынок, убивает не смерть, а общество. Нет, с тобой этого не случится. Ты умрешь молодым. О тебе будут рассказывать истории, восторгаться твоей смелостью и проклинать негодяя, который посмел разрядить в тебя револьвер. Это значит, что и мое имя останется в памяти людей. Это, надо сказать, изрядно греет мою душу…
– Вы умный человек, сеньор Хесус. Говорю это совершенно искренне, не собираясь вам польстить и таким образом отсрочить свою… – Я усмехнулся. – Свою героическую смерть. Увы, я вынужден вас разочаровать – никто и никогда не станет слагать обо мне историй. Я стану одним из тех безымянных, чьи останки покоятся на этих землях.
– Ты обманул меня.
– Нет. Я просто нашел других попутчиков. Они сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться.
– Это разумный поступок, Серхио, – признал Морено. – Разумный, но ущемляющий мои интересы. Как ты думаешь, я готов с этим смириться?
– Если вы здесь, то полагаю, что нет.
– Верно.
– У вас два выхода, сеньор Морено.
– Какие же?
– Убить меня и остаться ни с чем…
– Я так и думаю поступить.
– Или же забыть о моем существовании, но получить бумаги, из-за которых и началась эта заварушка.
– Бумаги? – оскалился Хесус. – Ты думаешь, что я поверю в какие-то бумаги?!
– Именно так. Потому что вы прекрасно разбираетесь в людях и понимаете, что врать в моем положении просто глупо.
– Где эти документы?
– В кармане моего жилета. Можете взять их. Я не двинусь с этого места. Обещаю.
Старик взглянул на меня, а потом поднялся и подошел к соседнему стулу, на котором была развешана моя одежда. Не спуская с меня глаз, залез во внутренний карман жилета и вытащил пачку бумаг. Повертел их в руках и бросил на стол.
– Зачем ты это делаешь?
– Мне надоело бегать. Сначала я бегал от Альвареса, потом от монахов-доминиканцев, а потом еще и от вас. Потерял Мартина Вильяра и его жену, но ни на шаг не приблизился к своей цели. Довольно. Признаться, я здорово устал. Можете забрать эти бумаги и, следуя этим записям, искать сокровища Линареса.
– Ты что, отказываешься от них?
– Не буду лгать, утверждая, что у меня хорошая память. Я сделал копии этих документов.
– Предлагаешь мне поучаствовать в этой гонке?
– Мы выйдем из Сантьяго-де-Лион не раньше чем через неделю.
– Это еще почему?
– Русские медленно запрягают.
– Хм… Но где-то впереди есть еще и Альварес Гарса.
– Вы говорили, что ваши люди не боятся крови.
– Хочешь, чтобы мы с Альваресом перегрызли друг другу глотки, а потом придешь ты, со своими русскими, и заграбастаешь сокровища голыми руками?
– Возможно, так и будет. Может, и нет.
– Ты странный малый, Серхио. Словно не от мира сего.
– Вы даже не представляете себе, сеньор Морено, насколько это правда.
– Признаться, этим ты меня и настораживаешь, сынок…
Совершенно секретно
100-й Центральный
Научно-исследовательский институт
Министерства обороны Российской Федерации
Вх. № 0051/1 от 20 июля 2015 г.
Начальнику 100-го ЦНИИ МО РФ
Копия:
начальнику Поисково-Спасательной Службы
//-- РАПОРТ --//
Вчера, 19 июля 2015 года, при проведении запланированного сеанса радиосвязи с научно-исследовательской группой (100-10/5Н), дислоцированной на месте гибели археологической партии (100-10/3А), были зафиксированы помехи, сходные с записями погибшего д-ра ист. наук М. О. Кондратьева (см. приложение № 1).
