— Ясно. А из чего этот фотоген‑то получаете?
— А это не мы, — с готовностью принялся объяснять Новиков. — Это наши химики, Фролов у них за старшего. Они задались целью разложить нефть на составляющие. Все вокруг вонью пропитали.
— Интересно. Андрей Константинович, раз уж здесь все, то давайте пройдем в их лабораторию.
— Государь, они еще не закончили исследования. Потому пока и просили о своих успехах не рассказывать. Там работы только в самом начале. Хотя, по чести сказать, все больше по причине больших просторов России матушки. Образцы слишком долго доставляются.
— Ничего. Здесь то же не махина готовая, а все же есть на что посмотреть. Веди, Андрей Константинович.
Трудно сказать, на что рассчитывал Нартов, пытаясь остановить Петра. Нет, то что ему хотелось предоставить уже реальные результаты, а не голые наработки, это понятно. Но при всем при том, что предположение о дистилляции нефти исходило от самого Петра, затея изначально была обречена.
Лаборатория химиков располагалась на третьем этаже в самом дальнем крыле здания института. Отчего на отшиб выселили именно группу Фролова, было абсолютно непонятно. Любая химическая лаборатория не отличается благовониями, если в ней не производят именно таковые. Впрочем, запахи и впрямь неприятные.
Эта группа состояла из четырех человек. Петру даже польстило то с каким вниманием Нартов отнесся к его предложению по нефти. Но как оказалось, что работа с нефтью была только побочным занятием, основная тема имела совершенно иную направленность. Да и группа сформировалась спонтанно. Так сказать ввиду общности интересов.
Как оказалось, в настоящий момент были разложены и описаны два образца из двух различных месторождений. Один из Баку, второй с реки Сок. В скором времени должны были доставить и образцы с реки Ухта.
Первые результаты свидетельствовали о наличии в двух образцах четырех схожих составляющих. Легких летучих, названных флас, что в переводе с греческого означает вспышка, из‑за их способности вспыхивать даже на от солнечного света в жаркую погоду. Уже известного фотогена. Капновиса, все с того же греческого, коптящий. Разжечь его было уже несколько труднее и при горении он давал много копоти. И наконец иполимоса, густого остатка, которые уже не подавались перегонке, а при дальнейшем нагревании происходило возгорание.
Как показывали первичные опыты, фотоген мог быть использован для освещения, и был безопасен. Разумеется, при соблюдении определенных мер безопасности. Другое дело, что этим вопросом как таковым вплотную никто пока не занимался. Проводились опыты и изыскания, причем не на приоритетном уровне. Но Петр, старавшийся изыскать любую возможность для пополнения казны, живо заинтересовался этим вопросом. Он прямо‑таки услышал звон золота.
— Каков выход фотогена из нефти? — Оборвав пространные объяснения Фролова, поинтересовался император.
— В той, что с реки Сок, примерно седьмая часть. Из бакинской треть.
— Если фотоген можно использовать для освещения, то как с остальным? — Не унимался Петр, у которого уже блестели глаза.
— Ваше императорское величество, мы еще не уверены в том, что фотоген можно использовать для освещения, и не будут ли его пары вредны для человека, — растерянно начал пояснять Фролов. — И потом, даже если польза от него будет несомненна и безвредна, необходимо изготовить светильник, в котором горение фотогена будет безопасным. Он горит гораздо лучше масла, пламя его более горячее, но и тушится он труднее.
— Я все понял. Андрей Константинович, группе Фролова заниматься только нефтью и возможностями ее разделения в больших объемах. Думаю, основное усилие нужно сосредоточить на получении наибольшего количества фотогена. Уверен, сей продукт будет очень полезен империи. Далее, продумать способы как можно использовать остальные фракции нефти. Может в качестве горючего для того же движителя Силина и Новикова, может в чем ином. Остатки, эта иполима, горят жарко? — Вопрос к Фролову, которому казалось передалось возбуждение императора.
— Да, ваше императорское величество. Но иполима загорается очень трудно, хотя и горит довольно жарко. Думаю, его можно будет использовать для перегонки нефти в кубах. Но все одно останется изрядно. Иполимы выходит больше половины от всего объема. Но опять же, нужно думать, об устройстве топки, для лучшего получения пользы, так как для лучшего горения его нужно подогревать. К тому же, мы так думаем, иполиму можно использовать как смазку, вместо того же дегтя.
— Вот и озаботьтесь тем, как можно с наилучшей, и полной пользой воспользоваться продуктами из нефти. Андрей Константинович, думаю что здесь не помешает вмешательство и механиков.
— Государь, ты же видел, наши собрания, и то как мы делимся своими успехами. Не сомневайся, в той или иной степени в дело будут вовлечены все саглиновцы.
— Хорошо. Очень надеюсь, что в скором времени вы получите хорошие результаты. Да. И про возможность использовать в военных целях не забывайте. Использовали же когда‑то греческий огонь. Как и древности, корабли нынче все так же делаются из дерева. И для крепостей огонь несет многие беды.
— Мы приложим все старания, государь.
В прошлые посещения Саглино, даже когда здесь в всю шло строительство, Петр неизменно здесь отдыхал душой и телом. В небольшом и довольно скромном доме, поставленном для него, ему спалось сладко, а утром он поднимался отдохнувшим. Но в этот раз, все было по иному.
Саглиновцы успели достичь кое–каких успехов. И надо заметить весьма значимых. У Петра уже сложились наметки как это можно использовать. Пули Терехова, побудили его собрать всех штуцерных стрелков в одно подразделение. И начать их особое обучение. В чем именно оно будет заключаться? Каким именно способом их использовать на поле боя? Ответа на эти вопросы у него пока не было. Ясно только одно, основной упор нужно будет делать на их способности поражать противника на прямо‑таки запредельных дистанциях и скорострельности.
Будоражила и мысль о ткацких станах, сулящих большие прибыли казне. А вместе с этими мыслями думалось и о новом движителе, способным оживить десятки этих станов и не только их. У Петра не было никаких сомнений по поводу того, что за этими движителями будущее. Иное дело, насколько они смогут оказаться лучше махины Ньюкомена. Очень хотелось, чтобы она его превзошла. Но тут пока все было сыро и неопределенно. Ощущения ощущениями, но ведь он может и ошибаться.
И наконец то, что и лишило его сна. Фотоген. Здесь так же все было не столь однозначно. Мысли о возможным крупных барышах, граничили с тем, что возможно он и ошибается. Но если это так…
