Он скосил глаза на автомобильный навигатор: это была бюджетная модель с монохромным экраном, где на черном фоне крупными пикселами сияли травянисто-зеленые линии, но место и маршрут движения она показывала абсолютно верно.
– Смотри, чтобы хвоста не было, – сказал Мозинцев Инге, когда они проезжали по дамбе нового, стального моста через Десну, как раз неподалеку от того места, где в третьей реальности машина с Виктором попала в засаду.
– Все нормально, – ответила она, – поворачиваем на площадь.
– За диском идем вместе, – сказал Мозинцев Виктору, – Инга в машине ждет у остановки.
– Хорошо. Только под руку не говорите, а то не ту цифру введу.
…Щелкнул электромагнит, и Виктор, потянув ручку, медленно открыл дверцу.
«Движения должны быть спокойными и очень осторожными, – думал он. – Хорошо, что ячейка невысоко…»
Он не спеша сунул руку в пакет и, нащупав пальцами мобильник, потянул его на себя наружу, не отрывая от дисков, затем нажал кнопку включения. Засветился дисплей; когда система прогрузилась, Виктор ввел PIN-код и положил мобильник обратно в пакет.
– Все? – спросил его Мозинцев, когда он подошел к нему с пакетом в руке. Виктор кивнул в сторону тоннеля перехода.
– После ввода пароля, замаскированного под PIN-код, пакет можно перемещать, – пояснил Виктор, – но мобильник должен оставаться в пакете с дисками около часа. Это второй секрет.
Мозинцев шел молча; глаза его бегали по сторонам. Казалось, в них затаенным страхом блестит белый кафель облицовки стен.
Они вышли из тоннеля с левой стороны крыльца. У тротуара, сразу за автобусной остановкой, подрулила машина Инги. Открылась правая передняя дверца, Инга показалась наружу и, улыбаясь, помахала рукой: в свете зажегшихся фонарей ее фигура в шерстяном брючном костюме и короткой куртке казалась еще стройнее, чем раньше.
«Ну вот и все. Жаль, что со всем этим приходится так неожиданно расставаться. Осталось недолго. Что я хотел бы запомнить? Вот это небо с загорающимися звездами, запах костров в ночном воздухе и этот гудок поезда, который меня уже никогда не повезет».
– Не спешите так, – шепнул сзади Мозинцев.
– Все нормально, – успокоил его Виктор. И для верности через секунду повторил: – Все нормально.
Инга была уже в двух шагах.
– Подождите! До Супонева! Срочно! В оба конца!
Чуть не оттолкнув Виктора, к машине подскочил молодой парень со спортивной сумкой. Сзади за ним с другой стороны подлетели еще трое.
– В чем дело? – возмутилась Инга. – Вы что, не видите, что это не такси?
– Да вы поймите, гражданочка, тут вопрос жизни и смерти! Вот ему вот – срочно надо. Вы уж отвезите его сейчас, мы заплатим, сколько надо!
– Вы с ума сошли! Вон телефон для вызова такси! Милицию позвать?
– А что тут случилось? – спросил еще один парень, подошедший с девушкой сзади.
Со стороны площади вырулил мини-вэн и, взвизгнув тормозами, подрезал путь ИЖу. Из открывшихся дверей выскочили еще трое.
– Документы предъявите, пожалуйста, – уже спокойным голосом произнес «спортсмен». В руке у него была красная карточка-удостоверение.
– Я протестую, – холодно сказала Инга, – правительство Федеративной Республики Германия расценит ваши действия как провокацию.
– У вас будет возможность подать жалобу на наши действия, фрау Лацман, – подчеркнуто вежливо ответил «спортсмен», – но сейчас я прошу вас и ваших спутников показать свои документы.
– Пожалуйста, – Инга достала паспорт из кармана куртки, – и мне надо позвонить.
– Найн проблем. – «Спортсмен» протянул ей большую черную мобилу. – Звонок за счет нашего государства.
Мозинцев спокойно вынул свою корочку с никелированными уголками и, пожав плечами, протянул ее старшему. Виктор, порывшись в карманах, вынул свою. На потертой кожаной обложке, купленной еще в 80-х, красовался тисненый герб СССР.
«Вот и пригодилась».
Старший раскрыл паспорт, перелистал несколько страниц и повернул корочку набок.
Виктор заметил, как в глазах Инги мелькнуло удивление. Мозинцев выглядел безразличным – или он еще просто ничего не понимал.
– Прошу вас пройти с нами, – сказал старший Виктору, – остальных также, будете свидетелями.
– Пестик. – Виктор кивнул на Мозинцева. Того перекосило, вначале он хотел выругаться, но потом взял себя в руки.
– Прошу занести в протокол, что я сдал добровольно, – торопливо забормотал он, пока один из парней выуживал «байярд» из его внутреннего кармана, – у этого гражданина в пакете бомба, он мне угрожал и дал оружие.
– Бомбы нет, – улыбнулся Виктор и отдал пакет оперативникам.
Инга побелела от злости. Виктор впервые видел, что женщина вот так, прямо на глазах, белеет.
– Сумасшедший русский! – процедила она и подняла глаза кверху.
– Это вам за наш завод, – ответил Виктор.
(Вообще-то эти две фразы надо было бы переставить местами. Но уж прозвучало как прозвучало.)
И вдруг Инга завизжала.
Завизжала пронзительно, будто ее режут, глаза расширились страхом, и она рванулась в сторону; ее схватили за руки, и тут она дернулась назад и как-то косо откинулась на машину.
Не успел Виктор чего-то подумать, как ему сделали подсечку и моментально уложили на асфальт; правда, сделали аккуратно, так, что нос его остановился в паре сантиметров от пыльного гудрона. Сверху на него навалился стоявший справа мужик, придавив к земле; внезапно мужик этот вскрикнул и судорожно дернулся, потом еще раз. Раздался лязг железа, заблестели вспышки, словно от электронных «мыльниц», и где-то почти над ухом Виктора воздух разорвали очереди из пистолет-пулеметов. К носу Виктора подкатилась гильза от патрона СП-10 и замерла.
Те несколько секунд, которые это все продолжались, показались ему настоящей вечностью… нет, не так. Это будет неправда. Вечностью эти секунды Виктору не показались, и ничего особенного перед его глазами не проносилось. Он даже не вспоминал ТТХ патрона СП-10, ибо не считал происходящее вокруг него боевой фантастикой. Он просто думал о том, позади худшее или впереди.
Крики людей смешались; внезапно перед лицом Виктора оказались чьи-то ботинки, и лежащего на нем оперработника стали приподымать: тот простонал и выдавил сквозь зубы: «С-с-су-ука!» Затем приподняли Виктора и поставили на корточки. Кто-то нагнулся к нему:
– Целы?
– Нормально… – только успел сказать Виктор, как его взяли за правую руку и застегнули на ней какой-то браслет, потом помогли стать на ноги. Он сперва подумал, что представитель органов приковал его наручниками к себе; но браслет оказался черный, пластмассовый и ни к чему не привязан. Прямо перед ним, возле раскрытой дверцы машины, на коленях стояла Инга, и на плече ниже ключицы у нее расплывалось темное пятно крови; женщина, что подходила сзади рядом с парнем, деловито раскрыла ее куртку, держа в руках перевязочный пакет. Стоящий рядом мужчина с пистолет-пулеметом в руке что-то торопливо спрашивал у Инги по-немецки. Пахло порохом.
