готовить, на кухне из работников три пожилые тётки.
В Перовке провели два дня. С отцом Нестором я побеседовал, выдал прогнозы на 1841 год. Там не так уж много чего случится. В России, можно сказать, кроме свадьбы престолонаследника Александра Николаевича, ничего существенного не произойдёт.
После в поместье я проверял кухонные дела, разбирался с управляющим. Считали сколько и какого вина покупать, и нужно ли нам чего более крепкого. Обычная такая текучка и жизнь типичного помещика. Морально я отдыхал в кругу семьи, радуясь, что из гостей осталась одна графиня. Но она тихая, без претензий. Полдня молится, полдня чаёк попивает и ведет с Лизой неспешные разговоры.
Жена тоже радовалась отсутствию изрядно поднадоевших гостей, особенно тому, что Софья со своим табором уехала обратно в Скворцовку. Лиза проверила хозяйство, погоняла дворню, заказала ковры и текстиль. Наконец, она управилась со всеми делами и решила продолжить написание книг для детей.
— Гера, — пришла озабоченная Лиза ко мне, прижимая к груди связку ключей, — там шкафчик незапертый оказался.
— Какой шкаф? — ничего не понял я.
— В моём кабинете. Тот, где ты велел хрусталики для глаз хранить.
— Ты забыла закрыть? — сообразил я.
— Не помню, — призналась Лиза. — Ключи-то в спальне были. Туда только Танька да Фёкла заходят.
— И?..
— Так нет их, хрусталиков, — еле слышно пробормотала жена.
— Не поня-а-ал…
Несколько минут мне понадобилось, чтобы сообразить то, о чем сообщила Лиза. Оказалось, из нашего самодельного сейфа пропали все хрусталики и заготовки к ним. Больше ничего не исчезло. Да и не было ничего ценного в сейфе. Практически все наличные у нас разошлись на закупки. У меня в кабинете лежал вексель от Орлова, у Лёшки имелось несколько тысяч в загашнике. Ну и так по мелочи. У Лизы если и были какие деньги, то тоже в спальне в шкатулке на столике.
Забрав ключи, я отправился вместе с Лизой проверять сейф, по пути отловил слугу и отправил его за Алексеем. Ситуация сложилась настолько неоднозначная, что стоило поспешить.
Личная проверка сейфа ничего не дала — заготовки и четыре пары хрусталиков исчезли. Зато паста ГОИ осталась. Не помню, чтобы мы кому-то рассказывали что это и для чего применяется.
— Здесь немного обрезков, — выдвинула Лиза ящичек стола. — На два-три хрусталика хватит.
Супруга всхлипнула и прижалась к моему плечу.
— Ну чего ты? — приобнял я её. — Ничего страшного. Не будем, значит, делать операции.
— Так это же, это… — Лиза не удержалась и заревела.
Честно говоря, мне самому стало паршиво. Какая же дрянь украла?! И главное, что от тех заготовок проку может не быть. Отполировать хрусталики очень сложно. Не зря же мне пришлось пасту изготавливать. К тому же у нас были лезвия. Их, кстати, не взяли. Я обещал жене наточить и отшлифовать. Потом завертелся, закружился. Лезвия, воткнутые в кусок пасты ГОИ, вору не приглянулись.
К тому времени, как приехал Лёшка, я провел небольшое расследование. Супруга так и не вспомнила, закрыла она сейф или нет. С другой стороны, она никогда раньше не забывала это делать. Ключи могли у неё из спальни вытащить, а после подбросить обратно.
— На связке пять ключей, — рассуждал я вслух. — Ты бы спохватилась, не найдя их. Предположительно вор открыл сейф и не стал ничего забирать до того, как смог уехать. В случае обнаружения открытого сейфа, мы бы не стали волноваться.
Алексей расспросил дворню, сам всё проверил и констатировал, что кража случилась целенаправленно, без всякого сомнения. Никто случайно в тот сейф не мог полезть по той причине, что на взгляд любого человека там ничего ценного не лежало. Чужие в дом не входили. По второму этажу могли перемещаться только уважаемые гости. Хотя даже немцы из Берлина здесь не проживали.
Я их как-то сразу невзлюбил. Граф Орлов ещё собирался, когда те приехали. Свободные комнаты имелись только на первом этаже. Позже переселять профессоров не стали. Да и не помнил никто из слуг, чтобы иностранные господа разгуливали свободно по дому. Зато у Иноземцева ограничений не было.
Алексей, как и я, не сомневался в том, кто мог украсть хрусталики. Ладно бы пропали какие-то Лизины украшения или деньги. Но нет. Здесь взято именно то, что принесёт не только деньги, но и всемирную известность. Какие-то сомнения у меня оставались. Профессор Иноземцев пусть и с гонором, но выглядел порядочным человеком.
— Гера, ты сам отмечал, что в это время люди не обладают чрезмерной хитростью, — напомнил Лёшка. — Преступления просты и незатейливы. Это к концу двадцатого века появится много литературы и фильмов, откуда народ начнёт черпать идеи. Сейчас всё просто: нужно, пришёл, взял.
— Он головой не думал, когда воровал? — продолжал я недоумевать.
— Доказательств нет. Наши слова против слов Иноземцева. Не забывай, что судебная система в России в зачаточном состоянии. Лучше прикинь, насколько реально хватит обрезков оргстекла.
— Есть ещё немного. Я, когда ту поделку разламывал, отрезал кусок, где лазером вырезаны моё имя и дата конкурса, — сообщил Алексею. — Планировал потом сам обработать.
Совместными усилиями те куски оргстекла довели до ума, то есть до той кондиции, когда Лиза могла начинать вырезать нужную форму. При условии, что она ничего не испортит, всего получится двенадцать пар (с учётом того, что осталось в ящике стола). Больше у нас не было ни материалов, ни возможностей повторить технологию.
— До зимы вряд ли кто приедет, — рассуждал я. — Слухи о нас в любом случае уже ушли за пределы России. Люди в клинику будут приезжать и с другими проблемами.
— Предлагаю четыре пары спрятать на самый крайний случай, — решил Лёшка. — Вдруг кому из царской семьи понадобится сделать операцию?
— Сейф и вообще секретную комнату нужно устроить получше.
— Думаю, в сухом подвале. И изолировать так, чтобы и пожар был не страшен, — дополнил друг.
— Больше никаких профессоров не привечаем. Не дело, что они пользуются нашими знаниями, а после гадят, — припомнил я снова воровство Иноземцева.
История с похищением искусственных хрусталиков меня настолько раздосадовала, что я отправился к отцу Нестору. Нет, не жаловаться, а объяснять ситуацию. Ботаник уехал от нас с теми знаниями, которые он нигде бы не получил за столь короткое время. Согласно нашей легенде, Елизавета повторила и немного дополнила старинную книгу по травам, найденную старцем Самарским. Так почему не ей все лавры? Алексей тоже отличился — сделал уникальные для этого времени операции на глазах. За это положено наследственное дворянство.
Батюшка привычно выслушал меня со смиренной миной и пообещал отправить письмо Голицыну. Если не поможет, то он и государю не постесняется напомнить.
— Георгий Павлович,
