Тут Берия усмехнулся и с интересом, даже как-то хитро глянул на меня.
— Вот почему, вы так настойчиво хотите влезть в Вяземский котел?
— Не только. В нашей истории там попали в плен более 600 тысяч советских военнослужащих, из которых дожили до Победы единицы.
— Сергей Иванович, мы приняли к сведению вашу информацию относительно огромного числа военнопленных. Мы будем решать этот вопрос. Теперь давайте вернемся к нашим насущным проблемам. Вы говорили, что у вас сейчас находится представитель российских властей. Что вы собирались сделать? Как я понял, тайна устройства перемещения во времени уже раскрыта?
— Не до конца. Они по ряду факторов сделали вывод о наличии у нас технологии дающей доступ в другие миры. Подробностей они не знают, но это дело времени.
— А как вы им рассказываете, так чтоб поверили?
— Внутри бункера одеваем на человека защитный костюм, противогаз, заклеиваем стекла непрозрачной пленкой, сажаем в бронетранспортер и везем в ваш Севастополь прямо на набережную, и там это все снимается. Человек, проживший два года в закрытом бункере, привыкший дышать на улице через защитные приборы, оказывается перед открытым морем, начинает вдыхать чистый воздух и видит вокруг множество людей, вполне спокойно обходятся без противогазов. А потом мы его тащим куда-нибудь в воинскую часть и кормим со всеми на камбузе. Шок и соответствующие впечатления обеспечены. Потом рассказываем про наш боевой путь от Могилева до Севастополя и в принципе, если человек действительно наш, то он уже начинает думать, как побыстрее перевезти свою семью в Крым.
Берия не удержался и хохотнул.
— Было бы интересно посмотреть на это, тем более мне докладывали про ваши странные поездки на набережную города с людьми в противогазах с заклеенными стеклами. Давно пора посетить Севастополь, познакомиться с положением дел, это будет иметь определенный политический резонанс. Там как раз и посмотрим на вашего посланца и подумаем, что с ним можно делать.
— Лаврентий Павлович, а что там с капитаном Ненашевым?
Берия скользнул по мне взглядом и лишь коротко бросил:
— С ним работают…
Большим сюрпризом был прилет учебной спарки УТИ-4, в которой на месте второго пилота сидел донельзя довольный майор Дегтярев. Узнав из радиограммы что мы наконец-то сумели открыть портал в приемлемом месте и начали строить чуть ли не целый поселок, Олег сумел надавить на своих сопровождающих из НКВД, мотнутся на ближайший аэродром истребителей и, задействовав учебно-тренировочный самолет, вылететь в сторону Оренбурга. С несколькими посадками для дозаправки, он все равно умудрился успеть к самому интересному, при этом ему хватило ума через Усадьбу оповестить о прилете одинокого самолета, а то экипаж "Тунгуски" собирался ссадить его очередью из пушек.
Олег как всегда был шумный, улыбающийся и довольный жизнью, не смотря на степной морозец, который уже пробирал на взлетном поле, бросился обниматься. Но увидев у меня на лице следы недавних приключений, озабоченно скривился и прокомментировал:
— Ну что, Серега, я слышал ты опять вляпался в приключения и без меня?
— Ага, было дело, но ничего, выбрался.
Мы шли вместе в сторону наших ангаров. Охрана держалась на приличном расстоянии, контролируя окружающее пространство, но абсолютно не создавала никаких проблем.
— Серег, что так все плохо?
— Да, такой головняк начался.
— Я слышал, что конкуренты объявились?
— Ну типа того. Только умудрились накосячить и отгрести люлей…
Пока шли, я ему коротко обрисовал события последнего времени.
— Говоришь Берия не сильно хочет общаться ни с нашими, ни с российскими генералами? Ты ему по ушам поездил?
— А что оставалось. Нарисовались конкуренты, у которых склады забиты новенькой техникой, не то, что у нас, восстановленное и собранное из битой техники. Хорошо, что там установка накрылась и мы теперь опять монополисты, вот только сколько это продлится — не знаю. Я тут товарищам Берии и Сталину замануху подкинул в виде открывающихся в нужном месте по маяку порталам, для переброски войск, так он специально принесся этот вопрос провентилировать…
— Так оно понятно. Маяк то тяжелый?
— Предположительно килограмм 150–200.
— Ну так, скинули с самолета на парашюте, и получите танковую дивизию у себя в тылу. Дело нужное.
— Вот и я так подумал. Особенно после того как из-под Борисполя в Севастополь восьмидесятитысячную группировку вытянули, при этом, считай месяц, восемь дивизий держали, и парочку недавно под самый корень пошинковали, уж слишком нагло лезли. Сейчас под Вязьмой котел нарисовался, чуть меньше чем в нашей истории, но все равно тысяч триста там окружили, вот и хотим на направлении главного удара на Москву Бориспольский сценарий повторить. Накачать группировку свежими силами, продуктами, боеприпасами, самим там отметиться, вот и полетит немецкий план "Тайфун" лесом.
— А вы батенька, стратег, однако, — продолжал дурачится Олег, хотя взгляд у него был довольно напряженный. Я видел, как он анализирует информацию, просчитывает варианты, выискивая максимально оптимальную линию поведения.
— Что дальше думаешь делать, Повелитель пространств и времени?
Вроде фраза веселая, а голос напряженный.
— Тут твой Лукичев в гости едет и кого-то из руководства 1-й аэромобильной бригады с собой тащит, так сказать для соответствующей обработки. И недалеко от базы группа ГРУ-шников засела, пасут наши радиопереговоры. Их командира придется в Севастополь сводить, пусть воздухом морским подышит, это личная просьба Берии, хочет глянуть на все эти безобразия со стороны.
— Поведешь?
— Конечно и сделаю так, чтоб Лукичев со своим аэромобильным дружком и этот полковник Семенов, столкнулись нос к носу на этой стороне. Пусть видят, что ситуация именно у НАС под контролем. Может на первое время это собьет накал страстей.
— Тоже верно. А мне что ты предлагаешь делать?
— Не спеши, это еще не все.
— Хм. Ну рассказывай.
— Мне тут этот Семенов мозг выносил относительно какого-то профессора Кульчицкого. Я сначала думал, что это ФСБ-шники развлекаются: придумали левого человека, пустили дезу и смотрят, как будет проходить информация, от информатора к конечному, так сказать, потребителю. Так вот, я на всякий случай расспросил оставшихся в живых бойцов группы Ненашева и выяснил, что был такой профессор и он перед самым прекращением работы установки, отправился в Антарктиду чем-то там таким заниматься.
— Хочешь сказать, что он до сих пор там?
