они поливали мой дом ламповым маслом, - сказал я. – А потом и как подожгли.
- Кто видел? – переспросил Рел Музил.
- Мастер Потус – бывший владелец моей сгоревшей пекарни. Точнее, постэнтический слепок его личности… его призрак – если говорить простым языком. Помните мастера Потуса, господин Музил? Того старика, что когда-то поймал вас в своей пекарне и отлупил по… эээ… мягкому месту?
Бандитский атаман облокотился о столешницу. Стол под его весом тоскливо застонал. Крюк вглядывался в моё лицо, будто силился найти на том подтверждение своим догадкам.
- Ты точно сошёл с ума, пекарь, - сказал он. – Да. Или ты объелся серых трутней? Я помню старика, о котором ты говоришь. И помню нашу с ним встречу, хотя не представляю, как о ней узнал ты. То было давно… Но старый пекарь умер. Это точно. Да. И не мог вчера быть в твоём доме. Или ты умеешь разговаривать с мёртвыми?
- Разве кто-то умеет общаться с мертвецами, господин Музил? – сказал я. – Души умерших покинули этот мир. Почти все. Я допускаю, что можно поговорить с призраками. Но то могли бы сделать представители гильдии магов, как вы понимаете. Прочим умельцам за такое светил бы очистительный костёр – неприятное развлечение.
- Хочешь сказать, что ты…
Я поднял руки.
- Вы меня неверно поняли, господин Музил. Я лишь хочу сказать: уверен в том, что знаю причину возгорания в моём доме.
Не удержался – посмотрел на застывшего рядом с креслом бандитского атамана призрака.
Рел Музил заметил направление моего взгляда – оглянулся.
- Представьте, - сказала я, - что призрак мастера Потуса мог бы сейчас находиться с нами в этой комнате. Ведь дома у него больше нет. К слову, для призраков не существует физических преград и замков. Они могут попасть в любую комнату, заглянуть в каждый, незащищённый магией тайник. Призрак мог бы узнать о том сундуке, что стоит в вашей спальне. Где вы храните золотые монеты, расфасованные в мешочках…
«Двадцать две, етить их».
- …по двадцать две монеты в каждом. Интересное число. Не буду спрашивать, почему вы предпочли его: уверен, что у вас были на то причины. Скажу лишь, что среди ваших сбережений встречаются не только крельские золотые, но монеты других государств. И, судя по количеству мешочков, вы богатый человек, господин Музил. Потому вполне можете себе позволить траты для сохранения репутации надёжного партнёра.
Бандитский атаман посмотрел поверх моего плеча.
- И он мог бы сообщить мне о человеке, что целит сейчас в мою спину из самострела, - продолжил я. – Да, да. О том тощем бородаче, что стоит в соседней комнате позади меня, около узкого окошка. Того человека не видно в темноте, господин Музил. Но призракам темнота не помеха. Как и стены. Мастер Потус мог бы пройти к нему сквозь перегородку и описать его одежду.
«Было бы что описывать. Оборванец, етить его».
- Призрак сказал бы вашему человеку, что не в восторге от его манеры одеваться. Мог бы рассказать, что у вашего подручного недостаёт двух передних зубов. И нет одной фаланги на мизинце правой руки. А ещё поведал бы нам, что самострел вашего человека не выстрелит. Как-то так получилось, что стрелка приклеилась к ложу самострела – такое случается, если целить в спину честному кулинару.
Рел Музил посмотрел мне в лицо.
Я не увидел в его глазах ни злости, ни испуга.
Но приметил блеснувшую на лбу Крюка каплю влаги.
- Так Мамаша Нора не соврала, - сказал бандитский атаман. – Ты колдун.
Я вскинул руки в защитном жесте.
Музил напрягся, будто заподозрил меня в попытке колдовать.
Пришлось замереть. И медленно опустить ладони – прижать их к бёдрам.
- Госпожа Бельская то же самое сообщила служителям Чистой силы, - сказал я. – Жрецы заподозрили меня в неправомерном применении магии. И едва не скормили меня мертвецам. Но после признали свою ошибку. Женщинам верить нельзя.
- Она сдала тебя лысым?
Бандитский атаман чуть склонил на бок голову.
- Они не поверили её фантазиям, господин Музил. Во всяком случае, так мне сказал господин младший дознаватель. Но проверку мне всё же устроили.
- Значит то, о чём болтают в городе – правда? – спросил Крюк.
Он подался вперёд, будто хотел лучше расслышать мой ответ.
Мне показалось, что на его щеке появилась ямочка.
- Не понял, о чём вы меня спросили, - признался я.
- Говорили, что вчера ночью в обитель служителей Чистой силы проникла нечисть, - сказал атаман. – И на время свела лысых с ума. Заставила их вытворять такое!.. Да. Рассказывали сегодня о том… во что мне с трудом верится: уж больно те рассказы не похожи на правду. Но звучали они… забавно. Да. Хотя я и раньше не верил, что лысые могли вот так просто отказываться от женщин. Думал, таскают к себе наших баб тайком. А тут… гляди ж ты, что вскрылось. Бабы им, оказывается, и не нужны.
- Я плохо знаком с бытом служителей Чистой силы.
- Хочешь сказать: внезапное помешательство жрецов – не твоих рук дело? Или ты и на Бельскую не вешал проклятия? И из дома пчеловодов призрака не прогонял?
«Что ты устроил в обители жрецов, парень? – спросил мастер Потус. – Почему мне ничего не рассказал?»
«Всё потом, старый. Не мешай».
- В обители я просто выпекал хлеб.
- Тот самый – сырный? – спросил Крюк.
Он хлопнул ладонью по столу, ухмыльнулся.
- Пробовал я его. Хорошая штука. Да. Если есть его в нужное время. А ты непрост, пекарь. Как я и предполагал. Бельская, чистюли… Жрецам ты, небось, подсунул хлебушек позабористей того, что продал мне. Верно, пекарь? Не скоро они забудут твой хлеб. А жители Персиля будут подшучивать над лысыми ещё не один год. Больно ты по ним ударил. Да. Теперь ты пришёл угрожать мне?
- Угрозы – это не по моей части, господин Музил, - сказал я. – Представители поварской гильдии не специализируются на подобных делах. Каждому своё – вот что гласят законы нашего царства. Моё дело – выпекать хлеб, розетки с кремом и творожные булочки. Это мне нравится, этому я учился, это у меня хорошо получается. Этим я и займусь в столице нашего царства. И очень скоро.
Я вздохнул.
- Вот только что мне сказать тем, кто придёт в мою пекарню в Норвиче и
