Николай отправил пару монгольских эскадронов в ночной поиск, расставил посты, и уснул, как в омут нырнул…
Пока Ильченко ломился сквозь Великую китайскую стену, основные силы заправились и двинулись следом за ним. И давно бы уже догнали свой передовой отряд, но пришлось им задержаться, перегруппироваться и заняться Суйюаньской армейской группой, неожиданно обнаруженной цириками на правом фланге, в районе Пиндицюаня.
Самураи, в общем-то, контрудар не планировали. Командование армейской группы пребывало в шоке, обнаружив прямо перед собой многотысячную советско-монгольскую группировку, несколько сот танков и бронеавтомобилей.
А Яковлев им опомниться и организовать оборону не дал. Несколькими молниеносными ударами он разбил армейскую группу противника на части, и окружил разобщенные соединения в военных городках, а то и просто в чистом поле. А затем разнес вдребезги огнем и броней, саблями и штыками.
Самураи защищались отчаянно, поэтому их не жалели. Так что пленных было мало… А трупов – много.
Позднее выяснилось, что ему противостояло до шести японских пехотных и кавалерийских дивизий. Но, как говорится, врагов не считать надо, а бить по морде! Что они и сделали!
Вторая конно-механизированная группа, раздавив на своем пути одну из баргутских бригад князя Дэвана, в дальнейшем с особым сопротивлением не сталкивалась. Обойдя полосу укреплений в районе Долоннора и уничтожив еще одну, некстати оказавшуюся на ее пути маньчжурскую бригаду, она двинулась дальше на юг и на исходе двадцатого августа вышла в район Жэхэ, где обнаружила значительные силы противника – три пехотных бригады и одну дивизию. Командующий группой комдив Рябышев принял решение окружить и уничтожить обнаруженную самурайскую группировку по частям, воспользовавшись подавляющим превосходством в силах, оперативной и тактической внезапностью.
Когда двадцать первого батальоны и эскадроны капитана Ильченко, во второй раз взломав Великую китайскую стену, двинулись дальше, комкор с Суйюаньской армейской группой уже закончил и заторопился следом за ними…
И в самое время, потому что, выйдя на следующий день к Бэйпину, передовой отряд обнаружил еще одну группировку противника. Несколько пехотных дивизий с частями усиления.
Ильченко, строго следуя инструкциям командующего, ввязываться в бой со значительно превосходящими силами противника не стал. А оседлал единственную дорогу вдоль реки, спешил кавалеристов и приступил к окапыванию, намереваясь отстоять дорогу любой ценой, чтобы дать возможность основным силам форсировать проломленную им вчера стену без помех.
К утру двадцать третьего в районе Жэхэ самураи были разгромлены. Комдив Рябышев тоже пленных не брал. Во-первых, потому что они ни хрена не сдавались, во-вторых, потому что содержать их было негде, а в-третьих, потому что и охранять их было некому.
К этому времени передовые кавдивизии первой конно-механизированной группы, наконец, вышли ко второму пролому. Комкор Яковлев, получив донесение Ильченко, бросил вперед танки с мотострелками на борту и приказал второй группе также срочно выдвинуться в район Бэйпина.
Утром двадцать четвертого основные силы первой группы соединились с передовым отрядом. Комкор начал переброску частей на правый берег реки, намереваясь охватить вражескую группировку с юга. Вторая группа подошла на следующий день и охватила ее с севера. И капкан захлопнулся окончательно.
На уничтожение Бэйпинской армейской группы самураев пришлось потратить почти неделю. Но после этого в зоне действия конно-механизированных групп советско-монгольских войск организованного сопротивления больше не наблюдалось.
Яковлев занял круговую оборону, развернув фронт одновременно на север и на юг, как ему и предписывалось планом операции. Огромный Маньчжурский мешок был завязан на второй узел. А первый и самый тугой завязали основные силы фронта, выйдя к этому времени к Чанчуню и Мукдену…
Китайское население освобожденных городов встречало своих освободителей красными флагами и транспарантами. Как потом рассказали Николаю, красный цвет для китайцев – это цвет праздника, удачи и счастья. В небе горели огни фейерверков, а улицы были расцвечены фонарями и фонариками. Огромные толпы людей традиционными плясками гигантских драконов отмечали свое освобождение…
А передовой отряд Ильченко был выдвинут на Тяньцзинь и Тангу, и отмыл, наконец, свои танки в Желтом море.
Как это и планировалось…
6. По долинам и по взгорьям…
Забайкальский фронт, середина августа 1939 г.
…Первую армейскую группу переименовали в третью отдельную Краснознаменную армию еще седьмого августа. За оставшиеся до наступления дни ее соединения пополнили, добавили еще несколько артполков, танковых бригад и стрелковых дивизий.
Комфронта Жуков сидел в своей палатке над картой Маньчжурии и в сотый раз прокручивал в голове план операции.
Командующим третьей Краснознаменной армией по его просьбе назначили полковника Терехина. Присвоив ему при этом внеочередное воинское звание комдив.
Потому что Жукову в предстоящей операции варяги были не нужны! Ему были нужны люди свои, проверенные!
Терехин был именно таким! Это он командовал подвижными частями южной группы – восьмой мотоброневой и шестой танковой бригадами. Ударил и развил успех! И именно благодаря его решительному руководству самурайская группировка была окружена в кратчайшие сроки, а потом отбиты все попытки деблокировать ее извне.
Макар Фомич Терехин был одногодком Георгия Жукова. И биографии у них во многом совпадали. Участвовал он и в Германской, и в Гражданской войнах. В Красной Армии с восемнадцатого. Тоже красный курсант. И учился там же, где и Жуков, в Рязани. Только на пехотных курсах, а не на кавалерийских.
Но Георгий Жуков был краснознаменцем и после войны почти сразу получил полк, а Макар Терехин краснознаменцем не был и очень долго командовал ротой. И только в тридцать первом попал на курсы "Выстрел". Те самые, которые орденоносец Жуков окончил на шесть лет раньше. А в тридцать втором его направили на бронетанковые курсы усовершенствования командного состава.
Поэтому в тридцать шестом, когда комдив Жуков уже командовал кавкорпусом, майор Терехин все еще командовал батальоном.
А потом началась гражданская война в Испании. Оттуда он вернулся полковником. С орденом Ленина на груди, который заслужил потом и кровью в танке на поле боя.
Много времени на сдачу дел им не потребовалось, потому что Терехин был свой. Крепкий рязанский мужик с суровым, но справедливым характером. Именно то, что Жукову и было нужно.
