Ехать не хотелось совсем.
Но чутье подсказывало, что времени остается все меньше. Демон слабел, но вместе с ним слабел и Ящер, а принести его в жертву я не мог. Нельзя жертвовать куском себя даже не попытавшись сопротивляться. Совру, если скажу, что у меня не было искушения поступить, как советовал тренер. Потянуть время, набраться сил и ударить чуть погодя. В обмен на жизнь Ящера.
Подлость! Истинное значение которой не понять даже самому сильному магу, и на которую не согласится последний перевертыш. Будь рядом Волков, он бы молча покрутил пальцем у виска и заставил действовать. Образ майора так живо восстал в памяти, что я на секунду почувствовал его присутствие. И одобрительное похлопывание по плечу – 'Все верно, брат!'.
– Все верно! – Эхом повторил я и, расслабившись, откинулся на сиденье.
Не важно, что ждет меня по ту сторону барьера. Там Ящер, ему нужна моя помощь, и это – главное.
Надежно запечатанный конверт хранится у Игоря. Если случится худшее, то семья узнает об этом от меня, пусть и слегка запоздало. Надеюсь, все пройдет как надо, и я самолично сожгу его по возвращении. Ну, а с Макаровым и остальными объяснюсь после. Победителей не судят, а проиграю – будет уже все равно.
– Чего замолчал?
– Думаю. – Односложно ответил я и добавил с улыбкой: – Хочешь анекдот?
– Про монашку?
– Типа того. – Ответил я, слегка удивившись такой проницательности. – Откуда узнал?
– Да у тебя аура ехидством так и полыхает. Не впервой. Рассказывай, давай.
– Значит так. У православного священника спрашивают: – Святой отец, почему у католиков хор органный, а у нас – никакого инструмента. Поп, значится, пузо почесал и говорит: – Вишь какое дело, сын мой, талант – его ж не пропьешь, а вот орган там или дудку какую – это как не хрен делать.
Не самый смешной анекдот, да и Игорь его, похоже, слышал, но из вежливости улыбнулся. Уже хорошо.
– В Европе сейчас похлеще нашего проблемы. – Подумав, сказал напарник. – Как вся эта котовасия на свет божий всплыла, народ в Церковь повалил втрое против прежнего. Да и фанатиков опять же прибавилось. У них же там интрига на интриге, в их загнивающем Западе. Вот кто-то из шишек и решил ситуацией воспользоваться.
– Братва рвется к власти?
– Хуже. – Игорь не поддержал шутки. – Церковь на грани раскола. Одни радеют за возрождение Инквизиции, и, надо сказать, после сезона охоты на вампиров эта идея вызывает у мирян нездоровый ажиотаж. Сжигать кровососов на костре – это ж так весело. Никто не думает, что следующими туда отправятся неугодные сверхи. Вторая группа товарищей разумней, но с осторожностью и дипломатией слегка перебарщивают. Такими темпами их самих могут зажарить.
– Толерантность. – Я пожал плечами. – Бич нашего времени.
– Да нет. Там по обе стороны баррикад такие акулы плавают. В сто раз хлеще наших. Расслабились. Момент упустили. Боюсь, без крови теперь не обойдется. Господи, спаси и сохрани!
– А наши что? – Я с интересом уставился на священника. Вести с христовых полей меня заинтересовали. Не каждый лень выдается порыться в грязном белье матушки Церкви.
– Договариваемся пока.
А вот это – сильная оговорочка. Прокол, как есть прокол! Хотя, досье я уже просмотрел, и иллюзий своих лишился. Рядом со мной сидела акула из той же стаи. С той лишь разницей, что этот пока не отстранился от полевой работы. Хотя, почему пока? Последние недели Игорь почти не появлялся у сердюковцев, свалив на меня все дела по жертвоприношениям. Работа декана богословия завалила его до черных мешков под глазами. Неудивительно, что он с тоски за автомат схватился. Да и помочь мне больно легко согласился. Хотя, это уже моя паранойя заговорила. Было заметно, что Игорь переживал от чистого сердца.
– Долго ехать? – Спросил я, поглядывая на часы.
Обещанные священником три часа подходили к концу, а мы только-только съехали на проселочную дорогу. Вместо ответа Игорь несколько раз крутанул допотопное 'весло' отечественного автопрома, защищаясь от вездесущей пыли, и кивнул на показавшийся из-за поворота указатель. Движущийся в авангарде автомобиль сопровождения поднимал плотные серые облака, и, чтобы не задохнуться, мне пришлось последовать примеру моего спутника. Духота в наглухо запечатанной машине мгновенно достигла пределов, за которыми уже не спасала никакая магия, и если указатель, гласивший 'Монастырь Святителя Николая архиепископа Мирликийского, Чудотворца. 80 км', не обманывал, наслаждаться поездкой нам предстояло еще минимум час.
Я тоскливо вздохнул.
Минуты хватило, чтобы рубаха намокла и прилипла в самых разных местах, а спустя полчаса я был готов схватиться с сотней демонов, лишь бы вырваться из четырехколесной газовой камеры. Хуже того, я совершенно точно знал, что едущая впереди иномарка с братьями даже в базовой комплектации оборудовалась кондиционером. И я откровенно не понимал, почему бы им не пристроиться сзади. Вялые шутки Игоря насчет епитимьи меня не устраивали. Класть поклоны алтарю можно и в одиночку, а страдать за компанию я не подписывался. Сеанс коллективного самоистязания меня откровенно вымотал, и к концу пути я поглядывал на попутчика с легкой неприязнью. Изверг. Чистый изверг!
– Приехали!
Автомобиль плавно притормозил у ворот. Выбравшись наружу, я высвободил рубаху и стянул ее через голову одним слитным движением. Расстегивать пуговицы было свыше моих сил, хотелось скорей подставить бока свежему ветру. Благо, воспалением легких оборотни не болеют.
– Садюга! – Протянул я в сторону Игоря, постанывая от удовольствия.
Все это время священник стоял облокотившись о распахнутую дверцу машины, и с улыбкой глядел в сторону монастыря. Мои упреки его мало беспокоили.
– Хорошее место. Давно здесь не был. Соскучился. – В голосе Игоря слышалась легкая грусть и сожаление.
– Церковный иерарх устал от столичной суеты? – Я поинтересовался с соответствующей случаю ехидцей.
– Есть немного. – И опережая мою следующую фразу, добавил: – Рано мне на покой. Время перемен упускать не должно, потом локти кусать придется. Только-только выпал шанс болото расшевелить.
В голосе священнослужителя прорезалась тоска, но только на секунду. Мгновением спустя он уже говорил с наигранной бодростью:
– Ну что ж, отрок, добро пожаловать в божью обитель.
Монастырь и впрямь оказался хорошим местом. Свежий воздух, прохлада, деревья кругом. И чистота, не только и не столько внешняя, хотя проложенная от ворот дорожка и блестела как полированное лезвие меча, сколько внутренняя, простому взгляду недоступная. В Москве стояло немало церквей, и только сейчас я понял, почему с приходом Волны люди потянулись под их святые купола. Спокойно под ними, защищенность чувствуешь. В городе магия хлещет, эмоции чужие гуляют и проклятия, случайные и не очень. А здесь умиротворение. Раскрыться можно, отдохнуть. Церковь магию на отдалении держит, и броня без надобности.
