и закончил разговор, одновременно продолжая следить по монитору за происходящим в университете.
Поговорив по рации с подчиненными, к Оболенскому обратился старший группы зачистки:
– У нас все готово. Я хотел спросить, что делать с теми студентами, что стоят на улице? – кивнул он в сторону лобового стекла фургона, откуда открывался вид на университет.
Берник взглянул на здание. Там из-под арки с минуты на минуту должна была появиться Катерина Волгина.
– Успевших выйти, Ромодановский дал команду не трогать, – ответил Оболенский.
– А с остальными, что просочатся во время резни? Нам ведь не нужны лишние свидетели.
– Так старайтесь не дать никому раньше времени выйти. Резня должна продлиться до тех пор, пока я не дам команду к отбою.
– Понял, – ответил старший группы зачистки и приподнял рацию. – Внимание! Успевших покинуть стены университета не трогать! Повторяю…
Берник снова взглянул на университет через лобовое стекло водителя. Волгина уже выбежала на парковку и теперь крутила головой по сторонам.
Опер скривился. Он дважды говорил девушке, где будет стоять и куда ей нужно бежать. Велев водителю поморгать фарами, он вышел из фургона. Только теперь Катерина заметила его. Снова начав крутить головой по сторонам, она стала переходить Моховую напрямик.
– Владислав! – окликнул его Оболенский. – Надеюсь, ты не забыл, что сказал Ромодановский. Всех, с кем контактировали – в расход.
Внутри Берника похолодело.
Мужчина снова взглянул на девушку. Та уже преодолела половину пути и теперь стояла на разделительной полосе, пропуская тормозившие у светофора машины.
Владиславу пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки.
– И куда мне ее? Сюда, в фургон завести? – вернулся он с уточнениями к Оболенскому.
– С ума сошел? Нужна она мне здесь? Придушишь в своей машине. Колото-резаные раны нанесем потом. В морге.
Берник сглотнул. Теперь он вспомнил Балашова и как ему удалось резво соскочить с темы университета. Вот ему бы точно ничего не стоило придушить девушку. А вот для Владислава настроиться на убийство было тяжело. Предательски затряслись руки.
* * *
Перейдя дорогу, Катерина обратилась к Бернику:
– Вроде все сделала. Вагаев был готов разорвать Веремеева. Мне здесь остаться или я должна уйти? Если можно, я все-таки хотела бы сначала убедиться, что убьют Вагаева.
– Подождем… Конечно, подождем… Идем ко мне в машину. Там подождем, – скомкано обронил он и направился в сторону светофора.
Владислав удобно припарковал автомобиль, лицом на университет. Сидя в машине, можно было наблюдать происходящее на другой стороне улицы. Это он сделал намерено на тот случай, если запланированная резня выльется за пределы университетских стен и ему потребуется лично вмешаться.
– Надеюсь, теперь вы довольны? Надеюсь, новых приказов не последует? Вы обещали, – обратилась Катерина, садясь на переднее пассажирское кресло.
– Да, наверное… Насколько мне известно, больше претензий к вам нет, – также скомкано ответил Владислав, пребывая в собственных мыслях.
Молодой оперативник пока трудно себе представлял, как будет выполнять приказ. Одно дело пристрелить настоящего преступника, другое собственноручно придушить молодую еще полную жизни девушку, чья вина состояла лишь в том, что она не побоялась отстоять свою честь. Ну и из-за желания руководителя Особого отдела убрать свидетелей.
Подумав о том, что ему предстоит, он только теперь задумался непосредственно о процессе исполнения. Здесь, сидя на переднем сиденье, душить сложно. Будет мешаться центральная консоль с коробкой передач, да и могут заметить водители проезжающих по дороге машин. Они к тому же у светофора останавливаются. А вот на заднем сиденье убивать будет куда удобнее.
Оглянувшись, он специально посмотрел и еще раз убедился в своей правоте. Со стороны дороги заднюю часть салона прикрывали передние сиденья. На боковых стеклах и заднем стояла тонировка.
– Нам лучше пересесть назад, – предложил он Волгиной.
– Зачем? Отсюда хороший вид, – показав на фасад университета, не согласилась девушка.
– В университете стрельба! – разразилось из кармана пиджака оперативника металлическое шипение старшего группы зачистки. – Пока не входим! Ждем команды! Повторяю! Всем ждать команды!
Берник вынул рацию и положил ее на приборную панель. Катерина только сейчас заметила, насколько у молодого мужчины трясутся руки.
Девушка снова перевела взгляд на университет. Внешне он продолжал казаться по-обычному спокойным. Здесь выстрелов было неслышно. О том, что там сейчас происходило, она могла лишь гадать.
«Надо с ней заканчивать. Прямо сейчас заканчивать. Лучше быстрее, чем тянуть» – пронеслось в мыслях Владислава.
– Нам нужно пересесть, – повторил он.
На это раз девушка не стала пререкаться, рассудив, что молодой мужчина за нее переживает. Мало ли какая шальная пуля могла вылететь через университетское окно.
Однако, сев на заднее сиденье и поймав взгляд Владислава, внутри нее похолодело. Она как-то сразу поняла, для чего он попросил ее пересесть и что хочет с ней сделать.
«Он убьет меня. Им не нужны лишние свидетели», – прогремело внутри подобно грому.
Начать кричать, бить его и пытаться выбраться из машины, а потом сломя голову бежать – Катерине показалось нереальным. Он убьет ее прежде, чем у нее получится открыть дверь машины. Своей активностью она лишь подтолкнет его. А пока он пытается обуздать свою тряску и решается на убийство, ей нужно что-то предпринять.
«Что тогда сделать?!» – в панике мысленно закричала она, прекрасно осознавая, у нее всего несколько секунд.
– А может быть поиграем? – вдруг нашла решение Катерина и усилием воли растянула на лице притворную улыбку.
– Как поиграем? – не уловив смысла, переспросил Владислав.
– Я имею в виду, поиграем с вашим мальчиком, – она коснулась его бедра. – У нас есть время. Почему бы его не провести с пользой. Неправда ли?
От неожиданности Берник впал ступор. Тем временем рука девушки протиснулась между его бедер и потянулась выше, коснувшись мошонки.
– Что ты творишь?! Прекрати! С ума сошла?! – в следующую секунду, придя в себя, заорал опер и резким движением убрал руку девушки.
Однако несмотря на взвинченные нервы, невероятное внутреннее напряжение, мужское естество сработало как полагается, стало наполняться кровью и тем увеличиваться в размере. Сказались и молодой возраст, и неудовлетворенность женским вниманием.
Вот только о каком сексе могла идти речь? Сейчас Бернику было совершенно не до него. Его стояк был чисто физиологическим рефлексом. Внутри не было ничего возбуждающего. Пусть девушка красивая и вызвала у него определенный интерес, но не сейчас, когда ему
