бы ты получил на двадцать рублей больше. Купил бы себе еще двадцать пять шоколадок по восемьдесят копеек и сожрал в одну харю, жопа ципками снова покрылась бы, как ты тогда хвастал, — подкалываю я его.
Стас обиженно молчит, критику он очень не любит, однако, быстро отходит. Ведь, вопрос про его деньги стоит на кону.
— А что теперь делать думаешь? Дальше с книгами? — переживает Стас, — И почему так мало денег с торговли получается, мы же рассчитывали на пятьсот пятьдесят рублей минимум по началу.
Намекает, похоже, в ответ за обиду, что я деньги ему не все объявляю и отдаю.
— Потому что я отдаю книги явно дешевле остальных спекулянтов, чтобы они быстрее продавались. Мне тоже не хочется кататься полгода в Ленинград, рискуя каждый раз уголовной статьей. Я же тебе рассказывал, что книги, которым цена десятка, я отдавал поначалу по шесть рублей. Сейчас продаю так же, как мужики, однако, торгуюсь и уступаю по цене, если вижу реальный интерес. Так и остальное я отдаю дешевле, пусть и не на столько.
Я смотрю на недовольное лицо Стаса и продолжаю объяснять дальше:
— Нам по ценам барыги с Ульянки не получится никак продавать, нет ни связей с постоянными покупателями, ни репутации, ни вида солидного внешнего. Тем более, все дешевое уже продано, остались книги, которые он продавал по двадцать пять рублей и выше. Так что, может, они и стоят больше, однако, нам этот локоть никак не укусить. И стоять на улице тоже смысла особого нет, в лучшем случае за день по одной штуке будет продаваться. А риска не меньше от этого.
Стас продолжает недоверчиво смотреть на меня, придется его немного носом ткнуть:
— Если хочешь, ты можешь сам попробовать пройти этот путь. Тебя не посадят, если попадешься, только в военное училище или институт уже не возьмут потом. Из комсомола выпрут, конечно. Будешь пробовать?
Нашего однокашника, Юрку Соколова, так судьба спасла от долгих военных тягот. Зачем-то парень поступил в танковое училище, наверно, блат там какой-то имелся или тоже отец постарался из сына мужчину сделать. Через месяц после присяги пришла информация в училище из МВД, что он в школе фарцевал и, значит, точно попадался на этом деле. Отчислили из училища и отправили его в войска срочную дослуживать, потом он вернулся на гражданку и стал миллионером.
Нет, рисковать будущим приятель не согласен. Думает, что советская власть навсегда, как все мы тогда думали.
В восемьдесят девятом и девяностом годах рабочих еще гнали на партсобрания на родных заводах, я еще работал комсоргом, а на выросших ларьках около вокзалов уже висели охранные грамоты авторитета Малышева, оповещающие население, что пришла новая жизнь и законы теперь другие — бандитские понятия.
Я Стаса хорошо понимаю, однако, и рассказать ему про наше будущее ничего не могу, проболтается сразу же всему свету. Хорошо все же быть взрослым и знать по опыту прошлой жизни все недостатки приятелей и будущих партнеров по бизнесу.
Как и будущих женщин, что еще полезнее для жизни и сохранности нервной системы.
Стас продолжает поднывать, что ему нужны деньги позарез, правда, объяснить, куда именно позарез, не хочет и, скорее всего, просто не может.
Нужны и все, как ребенок себя ведет.
Тут мне в голову приходит идея, как избавиться от его нытья и немного заработать на его нетерпении. К тому же уже два месяца прошло, как я обложил его пониженной долей с доходов, опустил с делового партнера до носильщика по нашим договоренностям.
Остался ведь последний месяц, как действует штраф. Поэтому я предлагаю ему выплатить его долю сразу, целиком и больше про книги не заикаться.
Вижу, что приятель заинтересовался, но, ведет себя осторожно.
— Мы продали двадцать книг за двести сорок рублей. Эти двадцать, которые остались, оценим немного побольше, процентов на двадцать, тогда примерно в двести девяносто рублей, вычтем расходы с поездками в десятку и поделим по совести.
— Тебе причитается семьдесят рублей тогда.
Стас обещает подумать, понимая, что условия сейчас совсем для него не выгодные, однако, я знаю, что он все равно не удержится перед получением такой суммы на руки.
Сам я сделал уже почти триста пятьдесят рублей, даже побольше, именно с найденного клада и проданных книг, поэтому в будущее смотрю увереннее с каждым днем. Даже фирменную футболку купил, правда, на родительские деньги, теперь майские можно встречать, широко улыбаясь теплому ветерку.
Конечно, рисковать больше не собираюсь особо, хорошо бы сделать передышку в спекуляциях, все равно деньги вкладывать пока некуда. Зато, и не дешевеют они с пугающей быстротой еще, не девяносто первый год на дворе.
В воскресенье вечером отец снова пытается поговорить со мной по душам.
Подсел ко мне на кресло и опять уговаривает меня не рушить свою судьбу, подождать с решением идти в ПТУ.
Я после хлопотного дня уже засыпаю, но, обещаю ему обдумать его слова.
Да, если про чувство предвидения в отдельных случаях я смог что-то родителям доказать, то, про знание всего нашего будущего побаиваюсь даже намекать пока. Сначала подрасту на несколько лет, добьюсь чего-то в новой жизни, потом уже поговорю по душам с ними.
В пятницу меня ждет непростой экзамен, Юлечка оповестила меня о времени, когда будет меня ждать в гости, прямо по телефону:
— Приходи к пяти часам, дверь квартиры будет не закрыта, поэтому не стучись и не звони. У нас на площадке любопытная старуха живет, постоянно за мной в глазок подсматривает. Шампанское не забудь! — этой фразой она мне обещает незабываемое приключение.
Да, придется озаботиться такими аксессуарами и с этой целью я подхожу к соседу, нормальному такому мужику Виктору.
— Дядя Витя, мне в гости к знакомой позвали. Помоги с покупкой шампанского и вина, пожалуйста.
Сосед сомневается, я изо всех сил уговариваю его, рассказывая, что бутылка шампанского и бутылка вина — это нам на компанию из шестерых человек.
— Ну, если на шестерых, тогда ладно, — успокаивается он, — Только родителям ни слова!
— Могила! — обещаю я, такой человек мне теперь часто понадобится по жизни.
В общем, советское полусладкое и «Медвежья кровь» у меня с собой, и я осторожно вхожу в подъезд подруги ровно в пять часов. Поднимаюсь на третий этаж, сам распахиваю дверь, Юлечка уже ждет меня в коридоре, что-то, похоже, из вкусненького приготовила сама на кухне, запахи всякие чувствуются.
— Шампанское готово к употреблению, держал в холодильнике, вино лучше погреть, — по-деловому распоряжаюсь я после первых поцелуев с откровенным прижиманием. Родители на работе, а сестренке не
