порт не как солдат русской армии, а как свободный капер.
— То есть мы можем осудить его, но этим и ограничиться.
— А неофициально можно даже больше, — осторожно добавил Вильгельм. — Ты сказал, что все эти новинки требуют денег. Но в то же время они требуют стали, угля и рабочих рук. Именно это мы бы и могли предложить императору Николаю, если тот поделится с нами технологиями. Начать можно понемногу: запустить производство на территории русских, потом открыть офис в Берлине, а после и целый завод… И даже если не договоримся, то у нас уже появятся рабочие и инженеры, которые будут знать, что и как нужно делать.
— Пойдет ли на такое Николай? — Фридрих задумался. — Нет… Только если как член Священного союза, который в полной мере вспомнит про свой долг… Но это испортит наши отношения с Англией и Францией.
— Мы оба знаем, как они торгуются с Веной. Наполеон III смеет даже прямо угрожать Францу-Иосифу, обещая вторжение в Ломбардию и Венецию. Словно бандит с большой дороги, пришедший в мирный город и пытающийся навести свои порядки… И что-то мне подсказывает, что даже если Вена сейчас уступит, то ее владения в Италии это все равно не спасет. Такое время, когда уже данное слово совсем ничего не стоит… Кажется, сейчас только русский царь продолжает держаться обычая выполнять не только букву, но и суть соглашений, словно последний рыцарь Европы. Какой бы ни была цена, он делает все, что обещал, до самого конца. Так почему бы тогда, если именно сейчас наша помощь будет на самом деле важна, ее не оказать? Он ведь запомнит это! И в отличие от Франца-Иосифа не забудет! И если Австрия лишится поддержки Петербурга, а мы ее получим, то можно будет замахнуться даже не на малый Германский союз, а на большой.
— Мечты! — отмахнулся Фридрих. — А ты учел наших промышленников и торговцев? Если пойти против Англии, то нас тоже включат в блокаду. И все те потоки серебра, что Россия сейчас вынуждена проводить через нас, разом пересохнут. Меня сожрут!
— Ты — король Пруссии! А насчет торговли — Россия уже показала, что может ответить Англии на море. Вместе мы сможем выстоять и стать только сильнее.
— Сомневаюсь, — Фридрих на мгновение увлекся мыслями брата, но остановил себя. — Не будем спешить, но и… Я буду не против, если ты съездишь в Санкт-Петербург, передашь Николаю наше мнение о его каперах и… Остальные твои предложения.
* * *
С письмом так ничего и не решил. Опрос слуг ничего не дал, те видели разве что каких-то двух незнакомых девушек, выходящих из дома. Но кто это мог быть, ни один из опрошенных не имел ни малейшего представления. Еще меня посетила мысль встретиться с Цецилией и поговорить, но… Кто бы знал, где ее искать. А расспрашивать я не стал, чтобы не наводить на ненужные подозрения раньше времени. Очень хотелось забыть о письме и сделать вид, что ничего не было, но… Ведь не сработает.
Кажется, мне не оставалось ничего другого, как поговорить с Михаилом и все ему рассказать. Возможно, после этого мы не сможем быть друзьями, но хотя бы и врагами не станем. Уже прок. Завтра, как мне передали, мы вылетаем обратно, так что тогда во всем и разберемся. А пока я спешил потратить последние часы в столице с максимальной пользой. Доделал бумаги для Путилова и Константина, подписал кучу документов с Обуховым и Томпсоном, заглянул еще раз к гостеприимному Якоби.
— Я к вам за минами! — заявил я с порога.
— Так уже отправили их в Крым. В первый же день, как великие князья передали сообщение Александра Сергеевича, тут же погрузили все, что было на складах, и отправили. Или вы, Григорий Дмитриевич, хотите с собой на «Севастополе» что-то взять?
— Грузоподъемность много не даст прихватить, — признался я, — а мало — не имеет смысла. Но я тут подумал, а зачем нам целые мины? Корпуса мы сами сделаем, пороха в Крым сейчас тоже достаточно привезли. Поэтому я хотел попросить вас поделиться схемой и взрывателями. Они-то как раз займут не так много места, и уже в конце недели, уверен, мы сможем поставить мины если не по всему побережью, то хотя бы у Константинополя.
— Где? — Якоби аж поперхнулся.
— Шучу, — я улыбнулся. — У Севастополя поставим. Хотя, если честно, есть у турок перед нами за Керчь должок, так что…
— Да я понял, что шутите, — Якоби тоже улыбнулся. — Понятно же, что у Константинополя их просто не выгрузить. Да и питание не подать.
Я сначала не понял. А потом как понял!
И ведь вроде бы столько уже о минах говорили, но я почему-то представлял себе что-то времен Первой Мировой войны. Грозные черные шары с похожими на толстые иголки контактными взрывателями. Ну, пусть другой формы. Их вываливают с кормы миноносцы, и они месяцами могут ждать свою добычу. А тут, оказывается, все гораздо проще. Есть мина, которая сидит под водой, от нее идет провод к батарее, и, когда враг близко, его замыкают, ставя на боевое дежурство. Хорошо, что хоть взрывают потом не вручную — в 1852 году Якоби довел до ума контактный замыкатель, и теперь достаточно касания вражеского корабля.
Но все же…
Так я действительно Босфор и Дарданеллы не заминирую. Нет, я и не собирался, но сам факт, что это невозможно, почему-то расстраивает.
Я посмотрел в окно. Солнце стояло еще высоко, целый день и вся ночь впереди. Может, и успеем сейчас с Борисом Семеновичем что-то улучшить. Якоби почувствовал мой изучающий взгляд и невольно вздрогнул.
Глава 24
Слушаю, как урчит живот. Красивые трели выводит, кажется, у меня талант. Или это разговоры о минах пробудили во мне тягу к прекрасному? Просто удивил меня Якоби, в хорошем смысле слова удивил! Хотя и у каждой хорошей новости нашлось второе дно.
