– А Иосиф Виссарионович про это знает?
Задав вопрос, я с напряжением ждал ответа, и Стас не стал томить.
– Знает. После операции в Крыму к товарищу Сталину на прием пришел главком авиации с химиками и они подробнейшим образом все ему объяснили.
Ну вот и хорошо. Раз Виссарионыч в курсе, значит, на это «чудо-оружие» не будет возлагаться неоправданных надежд. И еще – по логике разговора, если я прав в своих предположениях относительно поднятой темы, то главный идеолог теперь должен меня подбодрить и указать на плюсы, чтобы Кассандра от такого поворота не замкнулась и не стала бояться предлагать что-то новое. Интересно только, как он это будет делать? После столь сокрушительного облома, я бы, например, даже не нашелся, что можно хорошего сказать про «жупел». Но, чтобы дать шанс собеседнику, пробормотал:
– А мне он так ничего и не сказал…
И Тверитин не обманул моих надежд:
– Наверное, расстраивать не хотел. Но если говорить серьезно, чего ты переживаешь? Ведь главное – это конечный результат. А вот как раз он – самый замечательный! И пусть эффективность у предложенного тобою оружия маленькая, но ведь все твердо уверены в обратном. И это сделано не без помощи активной пропаганды! Ведь когда немцы несколько раз использовали сгущенный бензин против советских войск, психологический эффект был практически нулевым. А все потому, что наши солдаты были убеждены в том, что гитлеровцам не известен секрет нашего грозного оружия, и поэтому они смогли изготовить только его жалкое подобие. И эта убежденность у них появилась тоже благодаря нашему своевременному вмешательству. – Стас подмигнул и, закуривая очередную папиросу (мои сигареты к этому времени уже закончились), сожалеюще сказал: – Все-таки очень не хватает телевидения. Мы бы так развернулись… Хотя еще перед прилетом сюда у меня появилась одна мысль относительно последнего дела вашей группы и освещения попытки поляков уничтожить американских летчиков.
Во как у человека язык подвешен! И нашел ведь слова! Недаром главным болтуном пригласили работать. Довольный, что правильно вычислил своего собеседника, я сказал:
– Стоп. Просто сразу хочу обозначить наши позиции в дальнейших взаимоотношениях. Окончательные решения принимаешь ты, потому что отвечаешь за них головой. Я, когда командование прикажет, буду при тебе просто прикомандированным советником. Ты меня можешь слушать, а можешь не слушать, так как, даже зная будущее, я могу ошибаться. Мысль понята верно?
Тверитин, удивленный резкой сменой разговора, пару секунд молча глядел на меня, а потом внезапно расплылся в широкой улыбке:
– Верно. И я очень рад, что ты это сразу понял, а то я, честно говоря, немного побаивался работать с такой неординарной личностью. И хотел, и боялся. Тому было множество причин. И, как мне кажется, ты все эти причины для себя уже разложил по полочкам.
– Разложил не разложил, но проникся. И субординации тоже не чужд, только на легкую жизнь все равно не рассчитывай. Если буду считать себя правым – спорить будем до хрипоты. Но последнее слово, конечно, за тобой.
Собеседник хмыкнул:
– А ты думаешь, сейчас у меня по-другому происходит? Команду-то я под себя подбирал… – И, удивленно покрутив головой, добавил: – Но как ты меня быстро раскусил. Я-то все думал, ну как же до тебя эту мысль довести, а ты ее первый озвучил.
– Не прибедняйся. Ты ее довел очень даже популярно – только тупой не поймет. И предлагаю – если уж мы определились в начальных взаимоотношениях, перестать друг друга осыпать комплиментами и заняться делом. Что ты там про кино говорил?
– Согласен! – Быстро переключившись, Станислав вскочил со стула и, меряя комнату быстрыми шагами, начал излагать свою идею: – Я вот все думал про «картинку» – и вот она «картинка»! Телевидения толкового пока, конечно, нет, но ведь есть кинематограф! Да, это требует больших затрат, но в данном случае овчинка стоит выделки! Вот скажи, как бы ты отнесся к совместному цветному советско-американскому фильму на эту тему?
– Чего-о-о?
– А что ты так изумился? Считаешь это невозможным? Зря! Рузвельт еще полтора года назад попросил Голливуд заняться производством фильмов о Советском Союзе. Ты что, «Миссию в Москву» не видел, или «Песнь о России»? А «Три русские девушки»?
Хм, вообще-то эти фильмы я видел. И полностью с них опупел. Одно дело, когда подобное кино делают у нас, но вот от америкосов я такого совершенно не ожидал. В той же «Миссии в Москву», снятой по книге Джозефа Дэвиса, дана просто потрясающая оценка политике СССР. В этом фильме руководители моей страны изображены не красноглазыми монстрами-людоедами, а наоборот: дальновидными, умными и взвешенными политиками. А уж когда я увидел и услышал, что американцы в своей картине оправдывают не только войну с Финляндией, но и договор Молотова-Риббентропа, то чуть не подавился семечками. Поэтому, после слов, что чистки конца тридцатых годов были направлены на улучшение безопасности страны в преддверии войны, я даже не удивился, так как удивляться было уже дальше некуда. Одна только мысль осталась: эх, сюда бы в кинозал, современных мне демократов посадить! Их бы точно кондратий хватил, если бы они узнали, как во время войны отзывались об СССР в «незыблемой цитадели демократии». Зато я понял – когда буржуинам действительно приспичит, то они готовы не только говорить правду, но и снимать о ней фильмы. Но когда надобность в России отпадает, то на Западе моментально включают свою многоствольную говнометалку…[1]
А Тверитин тем временем развивал свою мысль:
– Так что после выхода серии фильмов об СССР американцы неоднократно обращались к нам с просьбой, снять совместную картину. Последний раз, месяца полтора назад, от MGM поступали подобные предложения. Думали снять художественное кино о действиях наших террор-групп и их морских пехотинцев в Югославии.
Удивившись, я спросил:
– Это когда они совместно действовали? Тем более в Югославии?
– Никогда, но это роли не играет. Для них главное, чтобы в фильме присутствовали «невидимки» вместе с американскими солдатами.
– Понятно. А при чем тут наша последняя операция?
– Да как ты не понимаешь? Представь – мы ведь будем экранизировать практически реальную историю! За это любой сразу ухватится! И все будет показано как есть, разве что добавится история чудесного спасения русским «невидимкой» американской корреспондентки, к примеру из «Вашингтон пост», которая приехала на совместную базу освещать визит товарища Сталина и американского посла! Ну и конечно внезапно вспыхнувшая между ними страстная любовь, куда уж без этого…
