Нет, в город не сунемся. Перебравшись на другую сторону, повернули налево и съехали на берег. Примерно через полкилометра мы увидели возвышенность, на которой стоял лагерь наших археологов. Четыре большие палатки, ограда из колючей проволоки и вышка с пулеметчиком для защиты от хищной фауны.
Когда до лагеря осталось не больше пятидесяти метров, из палатки вышел черноволосый бородач. Знакомьтесь: Михаил Кондратьев – временно исполняющий обязанности царя этого мира. Первый, так сказать, после Бога.
Чуть позже, когда мы разобрались с документами, а Рогова увели кормить и выпытывать новости, мы с Кондратьевым засели у него в палатке. Если вы служили в армии, то интерьер этого жилища знаком до зубовного скрежета. Печка, брезентовая койка, стол, несколько табуреток и разная бытовая мелочовка, включая деревянный ящик с навесным замком, который, за неимением лучшего, изображал сейф.
– Господи, как надоело… – Мишка тяжело вздохнул и покачал головой. – Домой хочу! К жене и детям! Не знаешь, когда смена будет?
– Понятия не имею, – пожал я плечами. – По графику.
– Знаешь, где я эти графики видел?
– Догадываюсь. Там твои ребята что-то про коньяк спрашивали?
– Ну да. Привез?
– Если память не изменяет, то последним рейсом я уже доставил вам ящик коньяку.
Кстати, про «крайние» и «последние». Терпеть не могу, когда коверкают русский язык, к месту и не к месту используя слово «крайний». Коверкают даже те, которые и парашют видели только по телевизору. Особенно умиляют офисные барышни и прыщавые девоподобные юноши, которые с важным видом любят щегольнуть этим словом. Крайний, мать вашу так… Экстремалы доморощенные, хвостом вас по голове.
– Понимаешь, Серега… – протянул Кондратьев и развел руками. – На базу, хоть это и удивительно, вышел носорог. Пока его отогнали, он успел разнести несколько ящиков, среди которых был и доставленный тобой коньяк. Такая вот незадача, понимаешь…
– То, что носорог сунулся в лагерь, – это плохо, но меня поражает другое.
– Что? – Он посмотрел на меня с таким бесхитростным выражением на лице, что я не выдержал и расхохотался.
– Почему при любых неприятностях, Михаил Олегович, первым делом страдают ящики со спиртным? Надо будет подать Захарову идею, чтобы запретил эти поставки.
– Это еще почему?!
– Ну ты сам посуди, зачем хранить такие хрупкие вещи? Я лучше попрошу, чтобы побольше сгущенки загрузили. Сладкое, знаешь ли, очень полезно для организма!
Мишка покосился на меня и тяжело вздохнул. Коньяк, уничтоженный необъяснимыми силами и враждебными стихиями, – наша постоянная тема.
– В гробу я видал эту сгущенку! Я ее с армии ненавижу.
– Чего вы такого обнаружили, что меня вместо отпуска отправили к вам в гости?
Мишка стер с лица ухмылку и покосился на вход. Несколько секунд он молчал, потом поднялся и выглянул наружу. Вернулся обратно, уселся на табурет и кивнул:
– Присаживайся…
Он вытянул из пачки сигарету, закурил и задумчиво уставился в стол. Я терпеливо ждал. Есть, знаете ли, моменты, когда лучше подождать, если не хочешь, чтобы послали далеко и всерьез. Молчал Мишка долго. Так долго, что успел выкурить сигарету и прижечь новую. Высадив вторую, он впечатал окурок в земляной пол и посмотрел на меня:
– В общем, Серега, мне здесь перестает нравиться.
– Не понял… – протянул я.
– Погоди, Шатров, давай обо всем по порядку.
Кондратьев поднялся, зажег походную газовую горелку и поставил на нее небольшой, видавший виды чайник. Дождался, когда вода закипит, и приготовил нам по чашке кофе. Пусть и не так, как я люблю, но тоже неплохо. Задумавшись, он порылся в рюкзаке, достал фляжку и щедро плеснул коньяку в небольшие серебряные стаканчики, которые вместе с этой флягой считал своими талисманами.
– Будем! – Он поднял один из них.
– Будем.
– В общем… – Мишка залпом выпил коньяк и отставил стаканчик в сторону. – Эта хрень началась неделю назад. Аккурат после того, как мы тебя домой проводили. Помнишь, ребята жаловались на помехи в эфире?
– Помню.
– Так вот – начиная с того дня помехи возникают два раза в день… – Для убедительности он даже выставил перед собой два пальца. Не дождавшись ответной реплики, Кондратьев продолжил: – В одно и то же время, как по часам… В девять утра и шесть вечера. Помехи такие сильные, что на территории Города связь вообще не работает.
– Миша, – пожал я плечами, – ты знаешь, что я не разбираюсь в этих делах.
– Погоди! – Он поморщился и отмахнулся. – Это не все! Пять дней назад мы работали в одних развалинах. Обычная работа. Охрана бдит, мы кисточками машем, и тут… Словно волной ударило. Меня даже пот прошиб. Я обернулся, а за спиной площадь. Ну ты знаешь, та, что неподалеку от причала. Охранник сидел чуть выше и ничего не почувствовал. Словно этот удар над самой землей прошел.
– Что это было?
– Сергей, это уже пятый город, который мы здесь исследуем… И все они были похожи. Архитектура, предметы быта и прочие мелочи. Люди, жившие в этом мире, звезд с неба не хватали и в космос не летали. Если разобраться, они жили очень мирно. На сохранившихся фресках нет ни одного изображения воинов или военных действий, что само по себе очень странно. Как-то не похоже на человеческую натуру, не правда ли?
– Не похоже, – согласился я.
– Вот… – протянул Мишка и ткнул пальцем в небо. – В этом городе все немного иначе. Другие рисунки, другие находки… – Он поморщился. – Может, глянешь?
– Ты мне что, предлагаешь на экскурсию отправиться?
– Почему бы и нет?
– Миша, ты инструкцию экспедиторов хорошо помнишь? Все, что за пределами доставки грузов, нас не касается! Находки и впечатления – твои проблемы.
– Да знаю я, знаю! Только ты не первый год параллельные миры топчешь – всякое видал, а у меня половина команды зеленые новички.
– И что?
– Ничего! – Он вдруг разозлился. – Сергей, ты должен это увидеть.
– Это далеко? – после небольших раздумий спросил я.
– Минут двадцать, если пешком…
Площадь, на которую меня привел Кондратьев, находилась метрах в ста от разрушенного причала. Судя по останкам домов, здесь некогда был огромный базар. Здания, выстроенные вдоль периметра, были очень похожими – двухэтажными, из тесаного камня. На некоторых сохранились мраморные плиты, которыми были облицованы стены. На первых этажах, судя по широким и глубоким аркам, могли размещаться торговые лавки.
Сейчас это все исчезало, зарастая кустарником и диким виноградом, который опутывал дома, покрывая их плотным ковром зелени. Мы подошли к развалинам, где парни проводили раскопки, и остановились. Два охранника разошлись по сторонам, вглядываясь в безлюдные улицы. Мишка присел на каменный, украшенный завитушками обломок капители и закурил, давая мне возможность оглядеться.
