Семён Маркович замолчал. Его рука гладила лежащую на столе книгу - Гюстав Флобер «Воспитание чувств».
- Я не утомил Вас? - дрожащим голосом спросил он меня.
- Нет, что вы! Ни в коем случае.
- Спасибо за то, что выслушали старика… Хотите ещё чаю?
- Не откажусь!
* * *
Слабый огонёк пламени выхватывал из мрачной темноты тоннеля очертания тел и блеск зрачков. Группа сидела вокруг лежащего на земле человека. Сквозь шум льющейся с потолка воды и завывания ветра слышался мужской голос, переходящий временами на сильный кашель.
- Гюнтер… Что со мной? Я уммираю? Господи, как жарко… Дайте воды!
- Всё нормально, Генрих. Это пройдёт. Обязательно пройдёт!
- Ннет… не пройдет… Мы уже неделю сидим в этих чёртовых катакомбах! Гюнтер, неужели ты не понимаешь, что мы в ловушке? Мы все сдохнем! Посмотри, какую они выставили охрану на выходах!
- Успокойся, Генрих! Мы обязательно найдём выход.
Мужчина встал и отошёл в строну.
- Штольц.
- Да, мой фюрер!
- Штольц, ты знаешь, что делать. Иначе он нас всех подставит.
Послышались удаляющиеся шаги. Вскоре приступ кашля постепенно перешел на хрип… Затем всё стихло…
* * *
Прошёл день, за ним другой. Разговоры с Семёном Марковичем постепенно вернули меня в нормальное состояние. Начальник станции, похоже, забыл обо мне совсем. Скорее всего, у него голова была забита участившимися убийствами в тоннелях. Как объяснил Семён Маркович, убийства и пропажи караванов - не редкость. Но несколько лет назад после установления связи со всеми станциями было принято решение о прекращении войн, грабежей и прочих конфликтов. Люди объединились для того, чтобы противостоять одному общему врагу - мутировавшим вследствие радиации организмам. И вот сейчас вновь возобновились вооружённые нападения на караваны.
Меня отсутствие внимания со стороны управляющих органов радовало. Кормили меня исправно, вместе со всеми, из комнаты тоже не выгоняли. А общаясь с Семёном Марковичем, я, наконец, начал понимать нынешнюю обстановку внизу и на поверхности. Я выпрашивал у него книги и ночи напролёт зачитывался историческими документами. Всё это продолжалось вплоть до того дня, пока мне в руки не попалась книга об обороне Ленинграда... Читая очередной очерк, я наткнулся на выписку из боевой газеты:
27 апреля 1942 года в неравном бою с превосходящими силами противника ценой своей жизни обеспечил отход группы лейтенант Дымов Александр Николаевич…
Там же была его фотография… Как он изменился! С выцветшей фотографии сквозь толщину времени на меня смотрел мой взрослый сын…
.
Я не мог себе найти места, внутри меня всё рвалось на части. Ощущение полной беспомощности угнетало. Почему жена с сыном не эвакуировались? Как вообще он мог попасть на фронт? Господи, когда же, наконец, всё встанет на свои места и я смогу им помочь, попытаюсь всё исправить? Что за бред я несу? Если это игры разума, то можно ли им слепо верить? А если это не игра? Мне уже всё чаще начинает казаться, что это вовсе не игра….
Всю ночь я не сомкнул глаз, и лишь под утро усталость скосила меня. Проснувшись, я умылся и прямиком направился к Семёну Марковичу. Хотелось отвлечься от дурных мыслей, мучавших меня, и, уже в который раз, попытаться открыть ему свои догадки и предположения. Если кто-то и мог на станции трезво и осмысленно понять мою проблему, так это только он.
Семён Маркович, по своему обыкновению, склонившись над столом, читал книгу. В лучах настольной лампы причудливо извивались пары чая. Казалось, что время здесь остановилось и можно присесть за любой свободный столик и отдохнуть мыслями…
- Здравствуйте Коля! - радостно воскликнул он, услышав мои шорохи.
- Доброе утро, Семён Маркович.
- Постойте, Коля, вы очень плохо выглядите . Что случилось? Плохие мысли?
- Да, что-то в этом роде…Сон дурной приснился…
- И вы так побледнели от простого сна? - удивился он.
- Я уже и теряюсь, где сон, а где реальность…
- Ничего, когда вы начнёте вспоминать, всё нормализуется. Я налью вам чаю покрепче.
- Буду вам признателен, - улыбнулся я.
Пока он ходил за чайником, я обдумывал, с чего же начать свой разговор. Как объяснить ему мои предположения. Как, если мне самому они казались бредом…
- А вы знаете, Коля, сегодня нам раздали газету с новой программой дальнейшего развития. Довольно таки занимательное чтиво, скажу я вам.
- Правда, и о чём они там пишут? - спросил я, сделав глоток крепкого чая.
- Мне порой кажется, что в нашей стране, будь то жизнь на повехности или, как сейчас, в подземельях, в сознании правящей верхушки ничего не меняется. Люди, попадая туда и получая в свои руки бразды правления, напрочь забывают обо всём. Вот смотрите, что они говорят: СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ 2040! Вам ничего это не напоминает?
-…
- Извините, я всё время забываю, что Вы ничего не помните, - похлопав меня по плечу, продолжал он.
- Дело в том, что уже была одна подобная стратегия, 2020… Результаты, к сожалению, спутала катастрофа, всё же. Так вот, они говорят о том, что жизнь в метро, наконец таки, начала улучшаться! Наблюдается рост экономики, улучшение материального благосостояния, отсутствие безработицы, а также улучшение здоровья! Как так можно говорить? Даже невооруженным глазом видно, что смертность в разы превышает рождаемость. Даже после установления мира и связи между всеми станциями население остаётся изолированным друг от друга. Нас становится меньше день ото дня… Даже при всех благоприятных условиях, до катастрофы мы так и не смогли решить все аналогичные проблемы… У нас нет будущего… И этот факт никто не хочет признавать. Как бы мы ни старались, путь на поверхность нам закрыт ещё надолго, а за это время человек так ослабнет, что ему будет не по силам победить новых хозяев Земли… Увы, но я не разделяю всеобщей радости по поводу работоспособности ЛАЭС и установлению связи с кораблём, который нас всех спасёт. Даже если это действительно и так, то на это уйдут годы, и столько людей погибнет при этом…
- Если у нас нет будущего, значит, как-то нужно изменить прошлое, - осторожно подбирая слова, сказал я.
Старик резко поднял голову и посмотрел на меня изучающим взглядом.
- Вы тоже так думаете? Да, в нашем положении это был бы единственный выход, но это, к сожалению, лишь теории, - упавшим голосом произнёс он.
- Вы считаете, что это невозможно? Ведь многое из того, что я узнал из ваших книг, ранее считалось фантастикой. Телевидение, полёты в космос… - я осекся, поняв, что наговорил лишнего.
