Год был очень тяжелый. Он пытался стучаться в закрытые двери, налаживал личные отношения, как в армии Франции, так и в армиях союзников. Проявлял инициативу, где следует и еще чаще, где не следует. В ход пошли связи, деньги, угрозы. Де Голль буквально кожей чувствовал как время, словно песок утекает сквозь пальцы.
Полковник де Голль не мог исправить всего, тем более за такой короткий промежуток времени, однако он сделал все возможное. Все, что бы его страна не стала мальчиком для битья в разгоревшейся на континенте большой войне. И первые результаты он с гордостью сейчас наблюдал перед собой.
Интерлюдия 1
Кремль, Москва, СССР 24 мая 1940 года
За длинным т-образным столом сидела дюжина человек занимающих первые места в военной и гражданской иерархии Советского Союза. Солнце за окном уже зашло за горизонт, совещание посвященное началу полноценной войны на западе продолжалось уже несколько часов. Слово держал начальник Генерального Штаба СССР маршал Советского Союза Шапошников.
– … Таким образом, 19-ый армейский корпус полностью прекратил существование. Клейст снят с поста командующего танковой группой своего имени. Кто его заменит не известно. На сегодняшний день фронт несколько стабилизировался. Немцы продолжают удерживать плацдармы на левом берегу Мааса, однако от удара еще не оправились, и наступать, судя по всему, пока не способны. Французы спешным порядком выводят самые боеспособные части из Бельгии и укрепляют новую часть линии Мажино. Наш военный атташе в Англии сообщает, что Черчилль, наконец-таки, дал согласие на перебазирование английской авиации на французские аэродромы. Видимо боров понял, что военная катастрофа, замаячившая в первые дни войны, пока откладывается.
– А что с положением в Голландии и Бельгии, Борис Михайлович, – вытащив трубку изо рта, спросил Сталин.
Кроме Шапошникова из военных на совещании из армейцев присутствовали Ворошилов, Тимошенко, Павлов и Кулик. Флот представляли Кузнецов и Галлер. Кроме того были приглашены Берия, Хрущев, Жданов и Молотов.
– В Голландии, несмотря на подрывы мостов и обширные затопления, немцы смогли прорвать укрепленную линию Греббе. Наиболее боеспособные части Голландской армии смогли отойти на территорию так называемой «Крепости Голландия». Это наиболее густонаселенная и промышленно развитая часть страны на северо-западе. Голландцы могли осуществить значительные затопления своей территории, поэтому прорыв этого рубежа обороны связан с известными трудностями. На сегодняшний день голландцы имеют в строю до десяти боеспособных дивизий. Эти войска приковывают к себе всю 18 армию вермахта. Нужно так же отметить, что своей авиации у Голландцев почти не осталось. Сейчас в небе над Голландией с люфтваффе дерутся преимущественно английские пилоты.
– Что касается Бельгии, – Шапошников отпил из стакана с водой, – в Бельгии ситуация следующая. Линию Антверпен – Льеж – Намюр – гранца с Францией, где естественной фортификацией служили Альберт-канал и Маас удержать не смогли. На данный момент Бельгийские войска крепко держаться на линии Антверпен – Левен. Участок фронта Левен – Намюр и далее до французской границы занимает Британский Экспедиционный Корпус. Кроме того необходимо отметить наличие ряда не взятых укреплений на Бельгийско-Немецкой границе. Несмотря на окружение, они продолжают сковывать значительные силы вермахта.
– Какие ваши прогнозы, Борис Михайлович, – вновь подал голос Сталин.
– Делать долговременные прогнозы сейчас сложно, товарищ Сталин. Тем более, что информация нам поступает весьма отрывочная и с серьёзным запозданием. По моему мнению, немцам понадобится еще несколько дней, чтобы очухаться от разгрома, учинённого им под Седаном. После этого, ориентировочно в первых числах июня вермахт предпримет еще одну попытку прорыва фронта. Гитлер сделает все, дабы не допустить длительной окопной войны. Тем более, что совокупная военно-промышленная мощь союзников явно превосходит немецкую, а значит затягивать боевые действия смысла нет.
– Может ли Красная Армия творчески использовать опыт современной войны, который союзники и Германия сейчас зарабатывают кровью?
– Так точно, товарищ Сталин. Сейчас мы получаем очень интересные сведения с полей сражений. Аналитическая группа уже работает над выводами первых дней войны. Уже сейчас ясно, что полученные данные серьезно продвинут нас в развитии теории встречного боя, применения танков, взаимодействии родов войск.
– Хорошо, Борис Михайлович, спасибо за доклад, – уже ко всем, – и так, товарищи, какие выгоды может приобрести наше молодое государство от разгорающейся на западе войны?
Глава 4
Пьоте, Бельгия, 29 мая 1940 года
– А слышал про то, как наши 3-я и 4-ая танковые в Бельгии с французами лоб в лоб сошлись?
– Не, не слышал, – сонным голосом ответил Курт. Он лежал с закрытыми глазами и изо всех сил отдыхал под убаюкивающий стук колес. И разговоров о войне ему совершенно не хотелось.
– Говорят, наших знатно потрепали.
– Кто говорит?
– Да поболтал я здесь с одним мотострелком на предыдущей остановке. Их, наоборот, на север перебрасывают поближе к Антверпену.
– Вилли, хватит собирать всякие сплетни. Нарвешься когда-нибудь. Получишь за свой длинный нос и не менее длинный язык по шее.
Вильгельм Краус командир четвертого взвода, состоящего из старых «единичек» выпустился из училища совсем незадолго перед началом войны. Он был легок на язык, и голова далеко не всегда успевала за этим важнейшим для Крауса органом.
– Ну ладно, – видя, что столь резкий ответ слегка обидел сослуживца, Курт Мейер постарался подсластить пилюлю, – давай свои сплетни.
– И ничего это не сплетни, а важная, на побоюсь этого слова… – начал было Вильгельм, однако под взглядом старшего товарища осекся. – Так вот, наши столкнулись с французами лоб в лоб и знатно отхватили. Тот мотострелок, с которым я разговаривал, говорил, что у наших были серьезные проблемы с броней французов. Якобы ни «двойка», ни «четверка», ни даже длинноствольная «тройка» в лоб их не брала. Приходилось в борт заходить и в корму.
– Наверно на В1 нарвались или на В1бис. У них там во лбу 60 миллиметров. Хрен пробьешь.
– Нда… про мой пулемет и говорить не о чем.
– И чем все закончилось?
– Так отступили лягушатники, хоть и настреляли наших танков под две сотни. Наши их обходить начали, а у французов раций в танках нет. А какой маневренный бой без нормального управления. Вот они и дали деру.
– Да уж, не хотелось бы с таким твердолобым накоротке встретиться. Пусть их вон люфтваффе вместе с противотанкистами бьют. Танки с танками не воюют.
– Ну да не воюют, – хмыкнул тоже задумавшийся о чем-то Вильгельм и откинулся на лежанку, – скажи это тем парням, которых эти тяжи в упор нашинковали. Это еще не известно, что там, на французской границе произошло. Тоже наверно без них не обошлось.
После неспешного марша по Голландии, изобиловавшего переправами, засадами, минированием дорог и прочими радостями арьергардных боев, 18-ая армия так и не смогла прорвать оборону района, названного «Крепость Голландия». Протоптавшись неделю перед основательной линией укреплений и несколько раз, неудачно попробовав ее на зуб, немцы так и не достигли какого-либо успеха. Решительный же штурм сулил потери сочтенные командованием недопустимыми.
22 мая в войсках со скоростью лесного пожара распространилась новость о крупном поражении немецких войск на французской границе, а 23 – пришел приказ о переводе ударных танковых частей в Бельгию. Место же 18-ой армии занимали пехотные дивизии второй линии. Оставшиеся у Голландцев войска не представляли существенной угрозы, поэтому немецкое командование, по сути, махнуло на этот фронт рукой, резонно полагая, что победа над Францией сейчас важнее всего.
Уже 24 мая 9-ая танковая дивизия погрузилась в вагоны и вместе со всей техникой и имуществом была переброшена к небольшому городку в восточной Бельгии со странным для немецкого уха названием Пьоте. Пять дней дивизия потратила на развертывание и спешную разведку противостоящих ей частей союзников.
