только человек, который готовил нужные слова уже давно.
Может, еще при президенте Рузвельте.
– Нет, полковник. – Я покачал головой. – Я лично был там, когда этот самый луч смерти ударил с неба прямо в Белый дом. И уж поверьте – смог бы отличить боевую магию от чего-то другого. Нас атаковали оружием – возможно, тем самым, которым вы занимались двадцать лет назад в Лос-Аламосе.
– Проклятье… У вас или стальные яйца, Алекс – или совсем нет мозгов, – проворчал Гровс. – Раз уж вы не боитесь прямо говорить о подобном.
– Сейчас об этом говорят многие. – Я пожал плечами. – Нам просто известно чуть больше подробностей… Но – так или иначе – луч смерти существует и действует. По меньшей мере, с октября – вспомните Варшаву… Вы ведь смотрите новости, полковник?
Гровс снова нахмурился и замолчал – видимо, пытался сообразить, что именно мне известно… и не пора ли вообще выставить меня за дверь. Но то ли мой Дар сам по себе оказался весьма убедительным аргументом, то ли отпираться было слишком поздно – прошла почти минута, а я все еще на диване в гостиной.
– Чего вы хотите от меня, Алекс? – наконец, проговорил Гровс.
– Всего лишь немного информации для расследования. Из первых рук, а не из пыльных архивов двадцатилетней давности. – Я осторожно подался вперед. – Чтобы я мог добраться до тех, кто завладел этой чертовой технологией – пока еще не поздно!
– Архивы куда полезнее того, что я смог сохранить у себя в голове, – усмехнулся Гровс. – А уж пыли в ней точно не меньше. Но если это хоть немного поможет…
– Поможет, полковник, – отозвался я. – Да, джинн уже вылетел из бутылки, и вряд ли кому-то под силу засунуть его обратно. Но мы пока еще можем хотя бы не допустить войны, которая вот-вот начнется. И для этого я доведу дело до конца – чего бы это ни стоило. И поверьте, полковник, – Я чуть возвысил голос, – что бы вы ни думали – каждое ваше слово сейчас может спасти сотни, а то и тысячи жизней!
– Боюсь, вы меня переоцениваете, Алекс. – Гровс со вздохом откинулся на спинку кресла. – Но если уж вам так хочется – устраивайтесь поудобнее. Вряд ли разговор получится коротким.
Я до последнего не верил, что смогу вот так запросто вытянуть из старика хоть что-нибудь, кроме пары общих фраз… или настойчивого предложения убираться подальше – и не возвращаться без официального предписания.
Но сегодня мне, похоже, везло.
– Господи, как же это было давно… Не знаю, с чего и начать. – Гровс на мгновение задумался – и вдруг посмотрел мне прямо в глаза. – Вам приходилось слышать о проекте «Чародей»?
– Впрочем, откуда вам знать? – Гровс махнул рукой. – Все это началось очень давно – подозреваю, задолго до того, как вы вообще появились на свет, Алекс. Дела тогда шли из рук вон плохо. Ублюдок Карденас подложил нам ту еще свинью – просто взял и ограбил нефтяные компании… Конечно, в мексиканских газетах это называли иначе: национализацией – черт бы ее побрал!
– Признаться, я почти ничего не знаю обо всем этом – осторожно проговорил я. – И не думаю, что…
– Конечно, история вас не интересует! Вам нужны подробности, не так ли? – Гровс посмотрел на меня едва заметным разочарованием и продолжил: – В общем, в тридцать восьмом мы были на пороге войны с Мексикой.
– С Мексикой?
– Не в первый раз – и, возможно, даже не в последний. – Гровс явно уселся на любимого конька и слезать, похоже, не собирался. – Политика, престиж, национальная гордость – все это чушь собачья и яйца выеденного но стоит. Нефть – вот настоящий бог двадцатого века!
– Мексиканские месторождения? – догадался я.
– Именно. – Гровс удовлетворенно закивал. – Толстосумы из шайки демократов с радостью наложили бы лапу на все это богатство и уж точно не стали бы считать, сколько славных американских парней за это погибнет. Но, хвала Господу, Рузвельт не был идиотом. Он уже тогда понимал, что в Мексике мы рано или поздно столкнемся с англичашками.
– Которым вряд ли понравилось бы, что их… колония, – последнее слово я произнес чуть тише. – Де-юре – колония – заполучила такой лакомый кусочек?
– Верно. Соединенные Штаты и для Георга, и для его папаши – как кость в горле, – ухмыльнулся Гровс. – Тогда наша армия уже насчитывала чуть ли не полмиллиона человек, а верфи в Норфолке и Чарльстауне построили изрядное количество кораблей… но много ли от них толку, если один парень вроде вас может играючи потопить игрушку стоимостью в несколько тысяч долларов?
Насчет «играючи» я бы, пожалуй, поспорил, но в целом Гровс не ошибся – опытный Одаренный третьего магического класса смог бы прожечь даже самую толстую броню. Да я и бы, пожалуй, справился с крейсером… сейчас – справился, хоть и не без усилий.
– И нам понадобилось оружие, способное тягаться с Одаренными? – тихо спросил я.
– Вроде того. То, что сможет преобразовать, к примеру, электричество в то, что вы называете боевым заклинанием. – Гровс задумчиво запрокинул голову. – В конце концов, магия – это всего лишь одна из…
– Одна из форм энергии? – Я вспомнил разговор с дедом и Багратионом в подземелье. – Верно, полковник?
– Надо же… сообразительный. Чему-то вас, болванов, все-таки учат.
В глазах Гровса мелькнуло что-то похожее на уважение: похоже, он до сих пор принимал меня то ли за федерального агента, то ли за военного в штатском – и разубеждать его я, понятное дело, не собирался. Старик не стеснялся отступать от темы, но вот-вот должен выдать что-то по-настоящему интересное.
– Да, все именно так, Алекс. Тепло, движение, свет, электричество, магнитные пол, магические фокусы Одаренных – в их основе лежит одно и то же. – Гровс на мгновение задумался, подбирая слова. – Закон сохранения энергии не под силу отменить самому Господу Богу. Так что вопрос ее трансформации из одного вида в любой другой – исключительно технический.
– И вы сделали такой… прибор? – уточнил я. – Там, в Лос-Аламосе.
– Мы делали много чего, Алекс. – Гровс пожал плечами. – Одному Богу известно, когда именно начались эти исследования. Кто-то до сих пор верит, что Тесла смоделировал процесс еще в самом начале века: передача энергии по воздуху, Тунгусский метеорит и прочее дерьмо. И что башня Ворденклифф на самом деле была… Впрочем, это все сказки. – Гровс усмехнулся и махнул рукой. – Настоящая работа началась намного позже. Я возглавил лабораторию в сорок втором году, когда все это было дорогостоящим сборищем идиотов и кретинов… Собственно,
