удивлённые подобной рокировкой. Недооценивать их, конечно не стоит, если они уделали Толика так, что тот даже не ойкнул. Пикнуть не успел бедняга.
— Брат, — говорит один из двоих и улыбается мягкой деликатной улыбкой английского джентльмена. — Зачем кипишуешь? Опусти ствол, можно же просто поговорить.
Его спутник озирается и украдкой бросает взгляды на верхние этажи дома. Видать, жильцы там всё-таки имеются.
— Так я же и не против, — тоже улыбаюсь я. — Я же так и хотел. Но сначала Толика верните.
— Какого Толика, дорогой? — пожимает джентльмен плечами. — Мы не знаем никакого Толика.
По гаражным воротам начинают стучать изнутри, из гаража.
— Сдаётся мне, что это он и есть, — говорю я и начинаю давить на палец, лежащий на спуске.
— Э-э-э! — орёт удушаемый мной узбек с пистолетом. — Ты чё делаешь! Он заряженный!
— Вот и не дёргайся, уважаемый, — предельно вежливо прошу я. — Открывайте ворота.
— Зачем? — довольно искренне удивляется второй парень — Мы там барашка держим.
— Ох, не нравится мне такое сравнение, — качаю я головой. — А Толян за барана может и по рогам настучать. Я серьёзно, пацаны, открывайте. Лучше не доводите до того, чтобы он ворота с петель снял. Тогда всем тяжко придётся.
Словно в подтверждение сказанному из гаража раздаются гораздо более сильные и громкие удары. Похоже, Толян нашёл что-то тяжёлое.
Первый из парней нехотя и вразвалочку идёт к воротам и хлопает по ним ладонью.
— Э, успокойся, слышь, успокойся, тебе говорят, — кричит он и в ответ получает такой удар по металлу рядом со своей головой, что даже вздрагивает.
— Ладно, — говорю я и удобнее упираю ствол в голову узбека. — Пошутили и будет. Выпускайте Толяна или на счёт три я вышибу мозг ему, а следом и вам двоим. Раз!
Они переглядываются, раздумывая и, должно быть, недооценивая мою решимость.
— Два! — восклицаю я и вот тут допускаю ошибку.
Вернее, ошибка уже допущена чуть раньше, но сейчас я её осознаю. Молодчик, тот который один из двоих, бросает быстрый, мимолётный взгляд мне за спину. Десятая доля секунды, но я понимаю всё. Понимаю мгновенно, но сделать уже ничего не могу…
Потому что тут же в доказательство моей догадки раздаётся лязгающий металлический щелчок, и у моей ноги вздымается фонтанчик каменных брызг и искр. Пуля бьёт по камню — вот и искры. Она жалобно взвизгивает и рикошетом уходит вдаль.
— Хватит! — раздаётся из-за спины суровый голос.
Помимо того, что он суровый, он ещё и холодный и принадлежит… женщине. Вернее симпатичной девушке с рыжими волосами. Она стоит с бесшумным пистолетом в вытянутой руке, и это плохо по нескольким причинам.
Во-первых, она, похоже, неплохо стреляет, судя по продемонстрированному миллиметражу. Во-вторых, пистолет бесшумный, и она может палить из него до посинения, и никто не забьёт тревогу и не вызовет милицию. В-третьих, пистолет не самый распространённый, а мне он в последнее время очень часто попадается.
Да и вообще вся ситуация странная. Поезжай, говорит, туда, там Рекс о тебе позаботится. И Рекс действительно проявляет невероятную заботу. А если вспомнить, что стрелок, который охотился за мной, тоже использовал такую пушку, то мысли делаются ещё мрачнее, так что хочешь не хочешь неприятные думы сами собой в голову лезут. Например, о том, не связана ли эта барышня с покушениями на меня.
— Подними руки, — говорит девица, — и заведи их за голову. Сделай шаг назад. Отпусти моего человека.
Я выполняю её требования.
— Ну, ты уж тогда тоже отпусти моего человека, — предлагаю я, но она никак не реагирует на мою речь.
Узбек, получив свободу, отскакивает в сторону и снова наводит на меня пушку. Никакой благодарности у человека.
— Давай, заходи, — предлагает мне девица, и я снова подчиняюсь.
Я оказываюсь в конторе со стенами, выкрашенными серой масляной краской, старой мебелью и кучей толстых бумажных папок, завязанных тесёмочными бантиками. Мои похитители тоже заходят внутрь. Правда, один из парней тут же выходит. Видать к Толяну пошёл, козёл.
Царь-девица при ближайшем рассмотрении оказывается довольно высокой и красивой барышней с густой шевелюрой рыжих волос. Прямой нос, широкие скулы, сочные губы — не девчонка, а мечта. Модель. Фигурка спортивная, подтянутая. На ней кожаные брюки и кожаная же косуха.
Меня усаживают на стул и фиксируют руки сзади, просто связывая верёвкой.
— Здравствуй моя Мурка, здравствуй, дорогая, — хмыкаю я рассматривая свою похитительницу. — Похищение человека очень серьёзное преступление.
Она подходит ко мне и, поставив мысок своего сапожка на край стула между моих ног, наклоняется вперёд, опираясь о собственное колено.
— И кто же ты такой? — прищуривается она. — Для мента молодой шибко. Для бандита… Хм… На бандита тоже не похож. Школяр залётный. Но для школяра больно красиво танцуешь.
— Со мной всё ясно, — улыбаюсь я.
— И кто же?
— Тот, кто ищет Рекса.
— А с какой это радости Рекс должен с тобой разговаривать? Кто ты такой-то?
— Я друг Айгюль. А ты кто такая? Чисто интересно даже.
— Какой Айгюль? — спрашивает она.
— Если я не туда попал, то какая разница, что за Айгюль? А если туда, что за тупые прихваты? Мне нужен Рекс. Вы мне, судя по всему, не нужны. И ещё мне нужен Толян. Вы вообще, походу, поехавшие. Какого хрена на парня набросились?
— Тебе же сказали, чтобы пришёл один.
— Ну, я и шёл один, — пожимаю я плечами. — Толян в сторонке стоял, чтоб вот такие как вы отморозки чего не удумали.
— Так что за Айгюль? Джура, давай плоскогубцы
— Я бы и так сказал, — качаю я головой, — но теперь хер ты узнаешь, что за Айгюль. Развязывай руки и тащи сюда Толяна. И тогда, если захочешь, я с тобой поговорю. Слово даю. Не раньше.
Я кручу головой осматривая нехитрую обстановку. Пара столов, старые покосившиеся стулья, здоровый сейф, плакат «Пьяный за рулём — преступник», графин с водой и стаканчиком-пробкой. Календарь на стене, счёты на столе. Короче, обстановка рабочая. Пахнет угольной сажей и специями. В целом, можно сказать, здесь тесно и громоздко.
— Зачем тебе Рекс? — спрашивает она заглядывая мне в глаза и даже, протянув руку, поворачивает мою голову за подбородок.
— Эстетика кинофильмов про нациков, — усмехаюсь я. — Ты сама кто такая?
— Тебя не касается, — сердито отвечает она.
— Касается, в прямом смысле касается, твоей рукой прямо в настоящее время и касается. В чём проблема? Есть Рекс, нет Рекса, да-нет, разбежались. Мне он, честно говоря, не упёрся никуда, это Айгюль настояла, тебе, говорит, без Рекса в чужом враждебном Ташкенте никуда не сунуться.
— А куда ты хочешь сунуться? — с интересом смотрит барышня.
— Ладно, — мотаю я головой, вырывая подбородок из её руки. — Давай развязывай и разбежимся по своим делам. А то разговор больно странный получается.
— Проблема в том, что теперь, когда ты нас увидел, ты не можешь просто так встать и уйти.
— Блин, мать,
