На дверях стоял конечно же Гарри. Гарри, здоровяк из САС, тяжело раненый во время последнего мятежа на территориях и категорически не желавший уходить из армии, ему подыскали такое место службы, и он нес караул на этом посту вот уже без малого два десятка лет. Увидев бывшего начальника службы, Гарри расплылся в улыбке.
— Сэр…
Сэр Джеффри продемонстрировал ему временный пропуск, ибо порядок есть порядок.
— Сэр Колин у себя?
— Да, у себя… Вас проводить, сэр?
В службе всегда наготове были несколько провожатых — из практикантов. Иногда они сами плутали в лабиринтах шпионского дома.
— Нет, спасибо.
— На третьем этаже теперь поставили стену, сэр. Прямого хода там теперь нет.
— Я учту…
Здесь его по-прежнему любили…
Сэр Колин сидел в своем кабинете — не самом просторном и не самом удобном, на самом верхнем этаже — на антресолях, как здесь говорили по аналогии с дворцами. На столе вкусно курилась белым дымком трубка — а сам он держал в руках и внимательно читал чье-то личное дело.
Выглядел он с виду как обычно — но сэр Джеффри был очень проницательным человеком, и послужив священником на Сицилии проницательности этой не утратил. На лице его давнего друга и преемника в кресле главы СИС ничего не выражалось — но он понял, что душевное состояние главы СИС далеко от нормального.
— Преторианец вышел на связь?
— Вышел… — вздохнул сэр Колин — и кажется, с первого же выстрела он попал точно в яблочко. Его прикрепили к некоему констеблю Кроссу, Александру Кроссу. Особый отдел полиции. Я запросил его досье сразу после того, как Преторианец передал свое сообщение. И чем больше я читаю это досье — тем больше вопросов у меня возникает…
— Разреши?
Сэр Колин закрыл папку, подтолкнул ее по столу к гостю. Сэр Джеффри открыл папку, пробежался взглядом. Сирота… военное училище… специальные лодочные силы… плен. Операция в Бейруте…
Бейрут!
Все становилось на свои места.
— Это он и есть — заявил сэр Джеффри, закрывая папку и возвращая ее хозяину.
— Почему? Он прошел две стандартные контрразведывательные проверки. Ни одна ничего не показала. Я подозреваю, что это один из связников адепта.
— Нет. Это сам адепт. И я даже знаю его имя. Это князь Александр Воронцов.
— Что?!
— Он самый. Его опознали.
Сэр Колин снова открыл папку, всмотрелся. Удивительно — но ни одной мало-мальски надежной фотографии Воронцова британской разведке достать не удалось — несмотря на то, что в событиях в Бейруте он играл весьма активную роль. Последняя фотография была изготовлена специалистами Службы, на основе фотографии из личного дела, еще времен Санкт-петербургского Нахимовского. Стопроцентно достоверной эта фотография считаться не могла, потому что ее возраст был без малого десять лет.
— Кто его опознал?
— Ты знаешь кто. Сегодня я с ним встречался.
Сэр Колин раздраженно отмахнулся, показывая, что не хочет ничего об этом знать — и сэру Джеффри это сказало многое. Многое — если не все.
Работая в разведывательной структуре очень важно верить в то что ты делаешь, причем верить искренне. Разведка — дело грязное и подлое, примеров этому — масса. Например — резидент в какой-либо стране, прожил больше десяти лет, обжился. Очень часто такие резиденты заводят местную жену и детей — Служба это поощряет, потому что так меньше шансов, что резидента раскроют. Но рано или поздно резидента приходится отзывать. И вот тогда то возникает очень серьезная проблема — за время работы страна, против которой резидент работал становится ему родиной, а его действительная родина, на которую он работал — заграницей. В стране пребывания у него есть жена и дети, иногда есть налаженный бизнес — и зачем ему возвращаться? Он может не только не вернуться — он может обратиться в контрразведку страны пребывания, провалить всю агентурную сеть, ему известную и начать работать на другой стороне. В этом случае обычно принимается решение о ликвидации самого резидента, его жены и детей, для этого посылаются чистильщики, которые и исполняют приговор. Это на самом деле так, чистильщики в основном нужны для того, чтобы убирать своих же, оступившихся. Как, нормально? Представьте, что решение придется принимать вам. Нормально спать будете, отдав приказ убить целую семью?
Для полноты картины надо сказать, что такое бывает крайне редко, почти никогда не бывает — но каждый резидент знает, что попытка предательства приведет к гибели его семьи. Это удерживает от необдуманных поступков. Но в этом есть и другая сторона медали — а как чувствуют себя те, кто отдает такие приказы? Приказы убивать, похищать, лгать, любой ценой добывать информацию.
Поэтому, у таких людей возникает и развивается двойственная мораль, понятия «хорошо» и «плохо» меняются местами. Есть горькая шутка на эту тему «закрой глаза и подумай о Родине». У таких людей есть искренняя, непреклонная вера в то, что все то подлое, злое, грешное, что они делают — это на самом деле хорошо, потому что это делается ради Родины.
Но выдерживают не все. Некоторые ломаются, понятие «добро» и «зло» у них встают на те места, где они и должны быть и люди перестают верить. Они перестают верить в высший смысл творимого ими зла. Да, они могут и дальше творить зло — но они четко осознают для себя, что то что они делают — это не добро, это зло. А за осознанием того что творишь зло следует либо раскаяние либо самоубийство — такова человеческая природа.
И сегодня, здесь и сейчас сэр Джеффри окончательно убедился, что сэр Колин не просто на грани — что он окончательно сломался и перестал видеть высший смысл творимого ими зла. А это значило — что нужно что-то делать. И срочно…
Но сэр Джеффри ничем не выдал своего открытия….
— Известный тебе человек встречался с Воронцовым в Бейруте. И он же увидел его в Ирландии, рядом с последним возможным источником утечки информации по последним событиям.
— Источник зачищен?
— Да. Но Воронцов и Преторианец были рядом с ним какое-то время. Полковник мог им все рассказать…
Сэр Колин помрачнел
— Мог или рассказал?
— Раз мог — значит, рассказал, ты знаешь правила не хуже меня. Теперь нам придется считать возможными источниками утечки и Воронцова, он же Кросс и Преторианца. При этом, Воронцов нам обязательно нужен живым, Преторианца же следует убрать как можно быстрее. Приказ зачистить концы можешь отдать только ты.
— А если Воронцов успеет сдать информацию?
— Да кто же ему поверит? Он же русский агент.
Желтая пресса поверит… А если начнется скандал, если репортеры начнут копать — что-то все равно надо будет предпринимать.
