— Иди-иди, Йоган! — Рита сделала «кыш-кыш» руками. — Мы пообщаемся без использования колюще-режущих и огнестрельного…
«Да она тебя и голыми руками сделает…»
* * *
— Ну и чего мой замечательный младшенький братик, спрашивается, тормозит? — Задумчиво пробормотала Рита, откровенно рассматривая Йонг, когда за явно сомневающимся Йоганом закрылась дверь. — Така гарна дывчина без хлопца чахнет…
От внимания Риты не укрылось то, что Йоган и Йонг обменялись какими-то знаками перед тем, как Йоган все-таки ушел. Беспокоится? Ну, это понятно — все-таки ситуация, в которой их застала Йонг, была слишком уж двусмысленной.
— … А уж что несовершеннолетняя и вроде как «сестра»… — продолжала она, явно предлагая Йонг включиться в дискуссию. — Ну, так в нашей веселой ситуации, которую я бы назвала «детишки с пушками», уже немного поздно обращать внимание на подобные морально-этические мелочи. Даже глупо. Как считаешь?
Йонг в свою очередь спокойно рассматривала Риту — кажется, старшая сестра Сеунга никак не могла решиться и приступить к тому, ради чего его выпроводила. Поэтому Йонг сказала по-русски:
— Короче. — Во всяком случае, в исполнении Сеунга это слово безотказно действовало на ее родственников. Иногда — даже на госпожу Чоу!
Рита чуть удивленно хмыкнула.
— Ну, короче, так короче. — Она достала тоненькую, как спичка, папироску. — Не возражаешь?
Йонг картинно закатила глаза и распахнула окно. Шум улицы ворвался в комнату. Рита правильно поняла намек, подошла к окну, села на подоконник и щелкнула зажигалкой:
— Вообще-то, это сигареты для астматиков. Индийские. Одна трава — ни капли никотина. Вкусненькие. Все в рамках легенды! Так что зря глазки закатываешь… — И задала неожиданный вопрос. — Как тебе эта… Ребекка Македонская?
Йонг молчала. Она не знала, как ответить на вопрос — слишком он был общий и расплывчатый. Ребекка ей не нравилась — слишком непредсказуемая и… шумная. Не говоря уж о том, что виснет на брате. Брат, конечно — взрослый мужчина, и должен сам решать, какие женщины ему нравятся, но, кажется, и у него эта неуравновешенная особа особого энтузиазма не вызывает — смотреть смотрит, как всякий нормальный мужчина, даже чуть-чуть любуется, но — не более того.
— Вот именно. — Кивнула Рита, что-то такое разглядев в невозмутимых глазах Йонг. — Асоциальный холерик с реактивным психозом. И как ты отнесешься к тому, что твой Сеунг будет тратить на нее свое время? Или я совершаю трагическую ошибку, предполагая в своих планах, что у тебя на него есть стратегические виды?
Йонг внимательно посмотрела на Риту, пытаясь понять, к чему идет разговор. «Виды» были. Не отличающиеся оригинальностью, но ни Реви, ни даже Рите места в этих планах не было. Шеньхуа? Пока неясно — кажется, Йоган научился ею управлять, так что насчет Шеньхуа Йонг пока не решила. Наконец, она ответила нейтрально:
— Твои предложения?
— Есть один многообещающий вариант. Костюмчик, галстучек, смазливое личико — все, как любит наша Македонская.
— В Роанапра? — Слегка удивилась Йонг. — Смазливое личико?
— Нет, здесь в Асахи. Но я все продумала: если сделаем правильно — «костюмчик» будет в Роанапра. Как два пальца!
— А где тут твой интерес?
— Иногда я думаю, что ты старше нас с Йоганом. — Вздохнула Рита. — Мой интерес… не поверишь — но почти никакого. Ну, разве что… не хочу менять историю, — добавила она непонятное. — И делать свою дальнейшую жизнь слишком уж непредсказуемой.
Что-то заставляло Йонг думать, что ответ Маргариты абсолютно честен и откровенен…
* * *
Мэй не знала, сколько она просидела в подвале, прежде, чем Темнота приказала из темноты:
— Вылезай, типа того…
Мэй протянула руку и взяла то, что протягивала ей Темнота. Тряпка? Платок?
— На глаза надень. — Объяснила Темнота. — Наверху сейчас полночь, но света предостаточно — зенки типа болеть будут.
— Зачем все это? — В сотый раз спросила Мэй.
Сегодня Шеньхуа не стала игнорировать вопрос. Ответила прямо:
— Для работы.
— Сколько? — Мгновенно отреагировала Мэй, переступая порог подвала.
Шеньхуа, что Мэй уже даже не удивляло в последнее время, прекрасно ее поняла:
— В полтора раза больше, чем за часы.
— С комиссионными? — Загорелись глаза юной воровки под повязкой.
— Сто пятьдесят — твои.
— А твои? — Настороженно спросила Мэй, помня правило: «Если берут меньше четверти — хотят обмануть»
— Ноль. — Усмехнулась Темнота. — Это я плачу. «Без посредников», типа того.
Достоверности обещанию придавало это «полтора». Не «столько же», не «в два раза больше», а именно «в полтора». И пусть от денег, вырученных за часы, после нескольких посещений зубной клиники осталось немало для комфортной жизни где-то в течение года даже в таком городе, как Гонконг, но — деньги лишними не бывают!
Вот только пообещать — это одно, а дать эти деньги…
— Задаток — четверть. — Легко угадала ее сомнения Шеньхуа. — Сорок кусков. Я типа щедро округлила.
— Наличными? — Все еще сомневалась Мэй.
— Да.
И? Вот получит она эти наличные и что? Куда она их денет? В тумбочку положит? В саду закопает?
— Можешь счет в банке открыть — мне типа параллельно… — Снова угадала Шеньхуа.
— И кого нужно убить? — Осторожно поинтересовалась Мэй.
Шеньхуа насмешливо фыркнула:
— У тебя типа пупок развяжется кого-то серьезного убить. Нет. Надо кое-что взять. И типа тихо унести…
Хм. «Работа» как раз по профилю Мэй. И теперь понятно, почему Шеньхуа не берет «четверть» — видимо, возьмет добычу. И, может быть, даже оставит в живых, раз задаток дает и позволяет им воспользоваться.
— И что нужно взять? Учти, я не главгероиня из этих фильмов про суперворов и супершпионов — обходить современные охранные системы не умею.
— Там охрана — ерунда. — Отмахнулась Темнота-Шеньхуа. — Кстати, повязку можешь снимать. В этой комнате окна закрыты жалюзи. Ляжешь спать, а когда проснешься — проморгаешься.
— А почему ты тогда сама не возьмешь? — Мэй, несмотря на достаточно «твердые» условия оплаты своей будущей работы, все равно сомневалась. — Раз там «охрана — ерунда»?
— А я буду в это время заниматься другой работой — раз. — Вздохнула Шеньхуа, забирая повязку у Мэй. — И мне нельзя отсюда уезжать — два. Типа того.
— Хм… то есть взять нужную вещь надо где-то в другом месте?
Шеньхуа ткнула пальцем в какую-то бумажку. Даже несмотря на открывшуюся в подвале способность видеть в темноте, будто кошка, Мэй с трудом смогла идентифицировать открытку или фотографию. Кажется, там были горы, поросшие лесом. А уж что там было написано — она разобрать не смогла.
