— А не подскажешь, где он живет? — рискнул задать я бестактный в этой ситуации вопрос.
Никита помялся, так ему не хотелось поминать опасного дьяка, однако ответил:
— Точно не знаю, слышал, что где-то на Якиманке. Послушай доброго совета, забудь ты про них обоих на веки вечные. Пойдут на тебя войной, никто тебя не спасет. И государю не вздумай жаловаться. Ему пока не резон с боярами на вы идти, да он и не станет вмешиваться. Чтобы на таких, как они, управу найти, нужно Иоанном Грозным быть и на престоле, как на скале, сидеть!
Я видел, что Безобразову говорить на эту тему очень неприятно, он косился по сторонам и вел себя сковано. Потому разговор пришлось кончить. Я поблагодарил постельничего за информацию и добрые пожелания, и мы с ним распрощались.
Решив дела во дворце, я собрался поехать в дом подьячего, любить и охранять свою красавицу. Пользовался я «трофейным» конем, оставшимся от одного из убитых утром заговорщиков. Возле коновязи, где я его оставил, крутился какой-то синий стрелец, парень лет двадцати. Едва я отвязал поводья, как он подошел и спросил, почему я беру чужую лошадь. Вопрос был, конечно, интересный, но грозил локальным скандалом.
Чтобы отвязаться, я соврал, что лошадь мне одолжили. Стрелец не поверил, даже попытался ухватиться за поводья, но я его отшвырнул и пообещал свернуть голову, если он станет мне препятствовать. Начальственный рык возымел действие, и мне удалось убраться подобру-поздорову.
Конь был неплохой, и я хорошей рысью скакал по городским улицам. Летнее солнце стояло еще высоко, однако дело уже шло к вечеру, и народа на улицах было совсем мало. На мое счастье, по дороге к дому подьячего больше никаких осложнений не возникло, никто не попал под лошадь, и меня даже не попытались убить по дороге, так что скоро я уже въезжал во двор отставного чиновника. Здесь было тихо, хозяева и холопы сидели по избам, наслаждаясь вечерним отдыхом, так что я сразу же направился к своей избушке. Однако она оказалась пуста, а дверь снаружи даже приперта колышком. Мне ничего не оставалось, как пойти за Прасковьей в хозяйскую избу.
После сегодняшней ночи бурной любви ревности у меня поубавилось, но все равно было неприятно, что девушка так тесно общается с влюбленным в нее хозяйским сыном.
На правах жильца я без церемоний вошел в главную горницу, где собиралась вся семья. После дневного света в полутемных комнатах что-либо сразу разглядеть было не возможно, потому перекрестившись на образ в красном углу и отвесив общий поклон, я спросил, где Прасковья. В ответ мне удивленно ответили, что ее тут нет.
— Как это нет? — начиная тревожиться, воскликнул я. — Куда же она делась?
— Осталась с тобой, — ответил подьячий.
— Она должна была еще утром придти сюда! — воскликнул я, заставив всех Горюновых встревожиться.
Все члены благородного семейства разом загалдели, а Сидор вскочил, зачем-то схватил шапку и выскочил наружу, непонятно, за какой надобностью. Впрочем, я и сам так растерялся, что впору было бестолково метаться по двору. Так с хода, я даже примерно не представлял, где теперь искать пропавшую девушку.
— Ее вообще здесь не было, или она недавно куда-нибудь ушла? — задал я совершенно бестолковый вопрос.
Ответ был очевиден, и я его ждал. Как водится, все разом начали придумывать планы как отыскать Прасковью, и как обычно, один глупее другого. Отделываясь банальными ответами, я вышел во двор и столкнулся с Сидором, который, оказывается, бегал проверять, не прячется ли девушка в нашей съемной избе.
— Нет ее нигде! — закричал он, — А когда ты Прасковью видел последний раз?
Я в очередной раз рассказал, как мы расстались. Парень посмотрел на меня волком:
— Ты же обещал ее оберегать! Кабы я с ней был, то ничего бы не случилось!
— Абы да кабы, во рту выросли грибы! — ответил я поговоркой. — Меня к царю вызвали, а по дороге едва не убили!
— Так не убили же! — с отчаяньем воскликнул он. — А Прасковьи может быть, уже и в живых нет!
— Не каркай! — огрызнулся я. — Еще ничего не известно. Сейчас поеду в ее имение, расспрошу дворовых, может быть, кто-нибудь что-нибудь и знает. В любом случае теперь понятно, кто ее мог захватить, если найду, буду с ним разбираться.
— Кто это мог сделать? — растеряно спросил он.
— А то ты вчера сам не слышал, кому купчиха Прасковью продала!
— Тому дьяку? — убитым голосом проговорил он.
— Больше некому, я про этого Ерастова сегодня во дворце спрашивал, мне верный человек сказал, что ему сам царь не указ. Ладно, сейчас оседлаю донца и поеду, — сказал я и направился к конюшне.
— Можно и мне тобой? — попросил парень.
— Поезжай, если отец отпустит.
— Отпустит! — закричал он, бросаясь к дому. Помощник мне был не лишним, правда, лучше бы не такой влюбленный. Парню непременно захочется выглядеть в глазах красавицы героем, а любая эффектная поза при серьезных разборках может стоить головы, причем не только ее владельцу. Однако выбирать было не из кого. В резерве у меня оставался только рында, но мужественность его проявлялась не в бою, а в юношеской гиперсексуальности.
Пока я седлал своего скакуна, Сидор каким-то образом сумел уломать отца и прибежал на конюшню, окрыленный первым успехом. Я уступил ему трофейного жеребца, и мы поскакали в Замоскворечье.
Когда мы появились в купеческом подворье, уже начало темнеть. Прасковья так и не объявилась, и все здесь было так же, как и час-полтора назад, разве что заснул ослабевший от потери крови гонец. Известие об исчезновении молодой хозяйки всех напугало. Купчиха Вера Аникиевна лежала в коме, управляющий бесследно исчез, а теперь еще пропала и молодая владелица. Поневоле люди задумались, чем это для них может кончиться.
За отсутствием иных руководителей бразды правления подобрала особа, наиболее приближенная к пропавшей, мамушка Матрена. Женщина она была, бесспорно, хорошая, добрая, но, к сожалению, излишне активная и бестолковая. Вместо того, чтобы просто собрать и опросить местных обитателей, она сама носилась по всей территории имения, каждому встречному рассказывал о несчастье, заодно пускала слезу и вносила в поиски Прасковьи максимально возможную нервозность и дезорганизацию. Пришлось, чтобы попусту не терять время, вырвать руль из ее любящих, но ненадежных рук и самому организовать опрос возможных свидетелей.
Не думаю, что выскажу оригинальную мысль, но мне кажется, ни одно преступление нельзя совершить, совсем не оставляя следов. Тем более, когда дело касается неподготовленной акции. А времени для продуманной и тщательной подготовки похищения у злоумышленников быть не могло. Здесь мы с Прасковьей появились ночью, об этом они могли узнать в лучшем случае ближе к утру или после рассвета. Судя по покушению на меня, они и пошли самым простым, силовым путем. Отсюда можно было предположить, что и девушку похитили так же безыскусно. Вопрос был только в том, где это произошло, если близко от дома, то свидетелей отыскать будет несложно, далеко — придется потерять на опросы окрестных жителей очень много времени.
